"Джеймс Хайнс. Девяносто девять ("Издай и умри")" - читать интересную книгу автора

хлебом, сыром и помидорами в одной руке и большую кружку, наполненную до
краев пивом, - в другой. Он пробежал взглядом по фотографиям, а затем, к
величайшему удивлению Грегори, густо покраснел.
- А, эти... Всякая ерунда, если хотите знать мое мнение.
Он повернулся и прошел в основное помещение, и Грегори ничего не
оставалось, как проследовать за ним.
- Какой-то праздник? - спросил Грегори, вспомнив о танцах вокруг
майского дерева, которые каждый год устраивают в некоторых британских
деревнях для туристов.
Бармен поставил тарелку и кружку на тот стол, у которого Грегори
повесил свою куртку, и направился обратно к стойке.
- Ну, - сказал он, повернувшись к Грегори спиной, - если вы называете
празднеством, когда какого-нибудь придурковатого чудилу хорошенько накачают,
а потом поставят перед камерой, в чем мать родила, то, наверное, это так и
есть.
Бармен обошел вокруг стойки и снова скрылся за дверью. Грегори взял
тарелку с едой и понес ее за арку. Он поспешно поглощал свой обед и
одновременно рассматривал фотографии теперь уже взглядом профессионального
антрополога. Его воображение полнилось идеями о придуманных "традициях", о
"древних" ритуалах, созданных уже в наше время для привлечения туристов так
же, как и поглощаемый им "Обед пахаря". И, наверное, все-таки не только для
того, чтобы заполучить лишнюю пачку долларов от туристов, но и для сплочения
своей маленькой сельской общины, а может, и из простого желания
повеселиться.
Хотя лица некоторых персонажей на фотографиях повторялись от снимка к
снимку, обнаженный человек был всегда разным. В такой крошечной деревушке,
как эта, решил Грегори, обнаженными осмеливаются позировать только однажды,
даже в пьяном виде. Он проглотил последний кусок сыра, после чего засунул в
рот один за другим помидоры, затем наклонился, чтобы повнимательнее
рассмотреть самые недавние из фотографий. Грегори попытался найти на них
бармена, полагая, что его смущение вызвано тем, что он сам изображен там
обнаженным, однако его на снимках не оказалось - ни обнаженного, ни одетого.
Грегори внимательно рассмотрел лица участников ритуала на пяти
последних фотографиях и обнаружил там старого Росса и его супругу. Росс был
заснят в той же камуфляжной куртке, в которой Грегори видел его в автобусе,
а Маргарет - в оранжевом анораке. Они стояли, весело улыбаясь, с краю
веселящейся группы.
Грегори вернулся в другую комнату, на ходу подтирая тарелку хлебным
мякишем. Он поднял кружку с пивом, залпом выпил половину и вытер пену с губ
бумажной салфеткой. Слишком уж сдержан был бармен в своих комментариях по
поводу фотографий. Грегори захотелось поподробнее расспросить его и
упомянуть о собственной работе на телевидении. Эпизод, который можно было бы
снять здесь, будет гораздо увлекательнее той части о друидах, что они сняли
в Стоунхендже. Этот эпизод принципиально отличался бы от всего того, что до
сих пор появлялось на Би-би-си или на американском телевидении: жители
Силбери - или хотя бы кто-то один из них, - скачущие голыми посреди древних
мегалитов.
Грегори подумал, что неплохо бы скомпоновать материал, который будет
отснят здесь, с уже имевшимися у него кадрами с обнаженными обитателями
Новой Гвинеи; выходит, даже европейцы время от времени раздеваются, если