"Джеймс Хайнс. Расклад рун ("Издай и умри")" - читать интересную книгу автора

стареньком мультфильме.
- Чушь! Чушь! Чушь! - орал он высоким тонким голоском.
Продолжая размахивать листками, Карсвелл немного повернул свое
бесшумное, отлично смазанное офисное кресло, отвернувшись от Вирджинии,
выражая этим крайнее в ней разочарование, и уставился на косые лучи яркого
техасского солнца, проникавшие в кабинет сквозь жалюзи.
Вирджиния воспользовалась представившейся передышкой, чтобы чуть
поудобнее сесть на маленьком табурете. Она ненавидела Карсвелла, ненавидела
себя, потому что позволила ему так себя вести с ней, ненавидела все и вся за
то, что в данный момент не имела возможности излить ненависть и гнев. Сейчас
она даже не знала, что делать со своими коленями. В кабинете Карсвелла было
только два места, где можно было сидеть. Одно представляло собой массивное
мягкое кресло, изготовленное на заказ из дорогого дуба. Оно имитировало
кресла из старой Британской библиотеки, а отнюдь - не приведи Господи! - не
из новой, не эти жуткие постмодернистские монструозности. Вторым местом для
сидения был низкий табурет на противоположной стороне стола Карсвелла, где и
должны были размещаться все его посетители. Как правило, заранее узнав о
предстоящей встрече, Вирджиния надевала брюки или длинную, чуть не до пят,
юбку. Сегодня никакой встречи не предполагалось, и потому Вирджиния надела
летнее платье выше колен, и тут Карсвелл поймал ее на кафедре истории, где
она проверяла электронную почту.
И вот теперь Вирджиния сидела на расстоянии каких-нибудь десяти дюймов
от пола, приняв одну из двух возможных на этом табурете поз, одинаково
унизительных. Она могла сесть, сжав колени перед собой и обхватив их руками,
словно красотка образца 1943 года. Тогда ее юбка задралась бы почти до самых
бедер. Вирджиния выбрала вторую позу: немного набок, отведя колени в
сторону, спина прямо, руки на бедрах - что-то в стиле эксцентрических
комедий тридцатых годов. ("Возьмите письмо, мисс Смит!" - рявкает Клод
Рейнз, и Джин Артур быстрым деловым шагом входит в кабинет, отделанный
панелями; блокнот для стенографирования прижат к высокой груди. Джин
останавливается на мгновение только для того, чтобы слегка разгладить
складки на платье.)
Как бы то ни было, Вирджиния обнажила взору профессора Карсвелла
значительно большую часть бедра, нежели следовало, взгляда на которую он
явно не заслуживал. Конечно, она может встать, но это сразу же будет
истолковано как непростительная дерзость, а Джин Артур никогда не дерзила
Клоду Рейнзу, по крайней мере до самых последних кадров. Ну что ж, придется
раз и навсегда запомнить на будущее: ни при каких обстоятельствах, идя в
университет, не надевай коротких юбок!
- Я тешил себя надеждой, - продолжал Карсвелл, причем его голос выражал
всю гамму трагически горького разочарования, - что из всех моих молодых
коллег хотя бы вы одна сохранили профессиональное целомудрие. Ваша
диссертация, во многих существенных вопросах далеко не совершенная, была тем
не менее для человека вашего возраста весьма разумно написанным
исследованием.
Карсвелл печально всматривался в улицу сквозь жалюзи, похлопывая по
ладони свернутой в рулон бумагой. На его лицо падала тень, солнечные лучи
освещали только жилет и бабочку.
- И вот теперь я вижу, что вы являетесь или, может быть, стали
интеллектуально неразборчивой, вы предались духовному распутству, бездумно и