"Марина Хлебникова. Подкаблучник " - читать интересную книгу автора

Лида допила свою рюмку и стала решительно раздеваться.
- Ты че, стриптизируешь? - не поняла Маруська.
- Сегодня буду спать у тебя, - Лида с деревенской бережностью стягивала
дорогие колготки. - Пусть покрутится!
- А долго? - обеспокоилась Маруська. - Ко мне могут гости прийти
"Гости" как множество - была явная гипербола. Проще говоря, перебор.
Гость у Маруськи был один - приемщик стеклотары Гриша. Захаживал он нечасто
и задерживался ненадолго - до утра. Но Маруська не уставала расписывать Лиде
его замечательные мужские и человеческие достоинства. И такой уж он вежливый
- прям через слово говорит "извиняюсь"! И ласковый - не лезет, как пьяный
кабан, а всегда с уговорами! И заботливый - в прошлый раз такую селедочку
принес, что любо-дорого! О том, что "заботливый" Гриша сам же эту селедочку
и стрескал под ее, личную, бутылку "Столичной", Антонючка политично
умалчивала.
- Не боись! - ухмыльнулась Лида. - Успеешь бутылки сдать! Не помешаю!..
...Проснулись подруги, когда за окном синело. Лида даже сразу не
разобрала - то ли спала совсем чуть, то ли уже вечер. Оказалось, вечер.
Половина шестого. Маруська, бледная и лохматая, покашливая поплелась в
ванную и застряла там надолго.
- Ты чего, потопла? - не выдержала Лида. - Дай мне хоть ополоснуться, а
то такую лахудру дома не примут!..
Обида на Толика во сне начисто улетучилась, и Лида предвкушала, как
после утомительной новогодней ночи, она мирно посидит у телевизора в чисто
прибранной квартире, попьет чайку с тортом под знакомый шелест мужниных
газеток и часов в девять уляжется в собственную постель, по которой успела
соскучиться.
Маруська вышла из ванной прибранная, но не посвежевшая. Намазанные
глаза и губы только подчеркивали нездоровую бледность кожи и мешочки отеков
под глазами.
- Мамочки! - охнула Лида. - Что ж это, и я - такая красавица? - она
рванулась к зеркалу.
- Не, - покривилась Маруська. - Ты еще лучше...
В Антонючкиных словах не было снисходительности, как не было
деликатности в Лидином восклицании, а потому развивать эту тему не имело
смысла - только полаешься. Лида быстро умылась холодной водой, вытерлась
вафельным полотенцем и почувствовала, как к щекам прилила кровь. Волосы,
жесткие от обилия лака, она разодрала щеткой и, поскольку они все равно
топырились, как старая солома на крыше, затянула на затылке резиночкой. Не
церемонясь (твое, мое - соседское!), намазала шелушащуюся после мыла и
холодной воды кожу Маруськиным кремом, припудрила ее же пудрой и осталась
довольна: не красавица, конечно, а будто и не гуляла всю ночь - такая, как и
вчера. Да и платье, аккуратно развешенное на спинке стула, не замялось и
выглядело по-прежнему празднично.
- Ну, я пошла? - она подхватила пальто и, ленясь надевать, неловко
зашарила в кармане в поисках ключа.
- Ты че, думаешь не откроет? - кольнула напоследок подруга
- Может, спит еще, - рассеянно ответила Лида, но в душу ее внезапно
закралась какая-то неуверенность и робость. Чтобы отогнать непривычные
ощущения, она тряхнула куцым хвостиком на затылке и предложила, - Ты вот
что... Если Гришка не явится, давай к нам. Чаи погоняем. Знаешь, какие чаи