"Владимир Хлумов. Сухое письмо." - читать интересную книгу автора

Так вот, было время, мне стыдно за себя и горько, было время - я не любил
ЕГО. И не только не любил, даже не уважал, и даже хуже, гораздо хуже, был
момент, когда я ненавидел ЕГО! Вот. Вот и написал. Написал и стал сомневаться,
искуплю ли я свою вину, даже если сделаю то, что задумал? Но нет, пусть
не думают враги советской власти, что у меня возникли сомнения. А я знаю,
сейчас, в эти страшные дни могут поднять голову ЕГО враги, могут предать
ЕГО светлое имя. Так узнайте обо мне, вдумайтесь, прежде чем нападать и
разрушать, есть ли у вас такой ребенок, есть у вас дети, способные совершить
то же, что и я, ради ваших разрушительных идей? Да, был момент - я ненавидел
ЕГО. Но ведь вы сами, Витольд Яковлевич, заявляли, что истинная любовь
та, что родилась из ненависти, и что истинная вера приходит через неверие.
Так что выходит, и с вашей точки зрения мое детское заблуждение ничего
не опровергает.
Когда кончилась война, отец пришел с фронта, и у него на груди был орден.
Отец часто садил (это слово было зачеркнуто и вставлено "жал",
но после снова восстановлено) меня на колени и орденом колол мою щеку.
Но я не жаловался, не чувствовал боли, мне наоборот от боли было хорошо
и тепло на его коленях сидеть. И я радовался вместе с ним, что кончилась
война, и что я есть у него, и что он есть у меня. Очень родители меня любили,
но еще больше любили ЕГО. Например, принесут домой хлеба, сядут кушать
и обязательно скажут спасибо ЕМУ. Или купят мне обнову и обязательно ЕГО
добрым словом помянут. И тут я, несмышленый, позавидовал ЕМУ и стал плохие
мысли о НЕМ думать. Мне вдруг горько стало, что родители любят больше меня
какого-то чужого человека, и вспоминают ЕГО постоянно, и хвалят ЕГО, хотя
ОН совсем никакая нам не родня и никогда даже дома у нас не побывал. Теперь
я знаю, что это называется ревность - проклятый пережиток, злобное пятно,
недобитое гражданской войной. Но нехорошие мои чувства вскоре прекратились,
потому что не было для них условий.
Кончилась война, и я поступил в детсад. А в детсаде нянечки ласковые,
добрые, детишек любят, но еще больше любят большого красивого дядю на портрете.
Да так сильно любят, что с утра до вечера вместе с детишками песни благодарности
про дяденьку поют. Конечно, мне теперь смешно вспомнить, как я остолбенел,
когда понял, что дяденька на портрете и ОН - один и тот же человек. Как
же я тогда обрадовался! Что же я, оболтус, завидую ЕМУ и злюсь на папу
с мамой, если все люди любят ЕГО больше, чем себя. Вы, Витольд Яковлевич,
когда нам про Достоевского рассказывали, несколько раз повторили. Все могут
любить одного человека, только если он бог, а бога нету. Зачем вы это сказали,
Витольд Яковлевич? Нет, видно, не зря вы враг народа, вы думаете, что раз
дважды два четыре, то вы и правы? Так узнаете же вы скоро, что хоть дважды
два четыре, а все-таки я сделаю это. И тут, я думаю, и произойдет ваше
перевоспитание. И зачем вы специально Ленина без НЕГО употребляли? Ленин,
он только задумал, а сделал ОН, слышите, Витольд Яковлевич! И директор
нашего любимого детского дома тоже говорил, когда я с ним советовался.
Можете с ним поспорить потом. Только раньше, я думаю, вы и сами исправитесь
и перевоспитаетесь, потому что правда одна. Слышите, одна! И поэтому я
скоро встану на табуретку и спрыгну с нее, чтобы всегда быть вместе с НИМ
в ваших делах и в ваших мечтах.
Когда кончилась война, наступил мир. Отец вернулся с войны живым и начал
жить с моей мамой, а меня отдали в детский сад, потому что днем нужно было
восстанавливать народное хозяйство. Радостная жизнь началась. А уж по праздникам