"Иоанна Хмелевская. Флоренция - дочь дьявола" - читать интересную книгу автора

целиком вороная, а мать у нее была караковая. В кого ж это она?
Невзирая на кипящий в нем восторг, Зигмусь сумел вовремя прикусить
язык. Тоже мне вопрос, в кого это она! Дьявол был черным, как настоящий
дьявол. В отца, разумеется! И остальные ее достоинства тоже в отца, вот
только Дьявол никаких ручейков, веточек и травок не боялся. Она его
догонит и перегонит, ей-ей, может, будет лучше легендарной Ведьмы...
- Я боялась, что она устроит родео, - призналась Моника. - Хотя я
ложилась ей на спину, и она мне ничего на это не сказала, ей даже
нравится, но я думала, что она просто ласкуша такая. На тебе, милая, на,
скушай...
Флоренция жадно слопала два кусочка сахару и ясно дала понять, что ей
хочется еще побегать. Зигмусь снял с нее седло и оголовье, в ответ на что
лошадь очень недовольно заржала.
- Я же говорила, что ей нравится быть нарядной, - заметила Моника.
Вытирать кобылку не понадобилось. Она была сухой, как перец.
- Ладно, пусти, - сказал Гонсовский. - Потом заведем ее в леваду, там
жерди уже прибили. Надо будет отучить ее от этого страха, потому что, не
дай Бог, тень ляжет поперек, так она же убьет жокея! Завтра и начнем, а
ты, Зигмусь, попробуешь на ней пошагать, ведь этому ей тоже надо учиться...
Прежде чем они приступили к дальнейшему обучению, Зигмусь и Моника
увидели нечто, что заставило их одновременно протереть глаза. Они как раз
пили чай у окошка с видом на леваду, где Флоренция щипала скудную травку
возле самой ограды. Буйная трава на пастбище прямо за оградой привлекала
ее гораздо больше. Дотянуться до нее Флоренция никак не могла. Она
попробовала свой метод, очевидно, хорошо ей знакомый, подогнула ноги, но
под дополнительной жердиной уже не пролезла. Окаменев от изумления,
Зигмусь и Моника наблюдали, как лошадь отступила, легла и перекатилась на
другую сторону, прижав копыта к туловищу. Потом она поднялась,
отряхнулась, как собака, выходящая из воды, и с явным удовольствием
принялась за траву на пастбище.
Моника обрела дар речи далеко не сразу.
- Зигмусь, ты и вправду уверен, что он ее этому не учил?
- Циркачка, ей-ей! - ответил остолбеневший Зигмусь. - Теперь я уж и
не знаю, что сказать, хотя тот придурок на такое не способен. Может, он
просто помешанный...
- Выгони ее оттуда.
Перекатывание под жердью оказалось последней каплей. Старый
Гонсовский решил, что больше нельзя позволять ей выкидывать такие коленца,
и сразу же на следующее утро круто принялся приучать ее перешагивать
веточки.
- Она должна понять, что может не только перешагнуть, но даже и
перепрыгнуть через них, - объяснял он. - Это разумная девочка, сама
сделает выводы. Не вмешивайтесь.
Зигмусь и Моника держались поодаль, когда ветеринар решил заставить
Флоренцию перешагнуть соломенный жгут. На лугу воцарилась невообразимая
суматоха, потому что Флоренция боялась этого жгутика до сумасшествия, но
старый Гонсовский был профессионалом. Через два часа мокрая от ужаса,
полуживая от страха Флоренция, которую гладили, ласкали, отводили и снова
приводили, поняла, что от этого кошмара ей не отвертеться. Она приняла
мужественное решение. Она не стала просто и буднично перешагивать через