"Григорий Гибивич Ходжер. Белая тишина ("Амур широкий" #2) " - читать интересную книгу автора

вежливо ответила на приветствие и на чистом нанайском языке рассказала, что
муж на лодке уехал сопровождать трёх незнакомых русских, которые
интересовались изображениями на камнях и на скалах возле стойбища.
-- Он вот-вот вернётся, тут совсем близко, -- сказала она и ни за что не
отпустила гостей, пока не накормила и не напоила чаем.
"Какая она гостеприимная, будто нанайка", -- восхищался Пиапон,
прислушиваясь к приятному голосу женщины.
-- Видел, какая красавица жена у моего друга? -- сказал Американ, когда
женщина зачем-то вышла из дома.
Пиапон, сидя за высоким столом на табуретке, огляделся вокруг. Всё было
как в русском жилье, вместо нар стояли кровати, высокий стол, табуретки и
самое привлекательное -- сиденья со спинками были сплетены из каких-то белых
крепких прутьев. Таких сидений Пиапон не встречал даже в русских домах в
Малмыже.
"Жена русская, потому всё русское", -- подумал он.
После чая гости попрощались с хозяйкой и зашли в соседний рубленый дом.
Здесь была такая же обстановка, как у Валчана.
"Сами делают или где покупают", -- гадал Пиапон, глядя на мебель.
-- Это тоже мой знакомый, Пора Оненко, богач, -- шепнул Американ.
Пора, пожилой человек с реденькой бородкой, с хитрыми смеющимися
глазками, вышел из-за перегородки, где шумно галдели пьяные голоса.
-- А-а, Американ, а-я-я! Какой водоворот тебя затащил в такой радостный
день? -- обнимал Пора Американа. -- Дочка моя родила сына, мучилась,
мучилась, да вот шаман Корфа помог ей. Спасибо ему. Садись, садись к столу,
и Пиапон тоже садись.
Пора пил водку с друзьями и с шаманом Корфой за перегородкой на
обыкновенных нанайских нарах за низеньким привычным столиком. Здесь было всё
обычное, как во всякой нанайской фанзе, если не считать стоявшего в углу
шкафчика с посудой.
Выпив три чашечки водки, Американ стал прощаться, ссылаясь на занятость,
обещал вернуться вечером и вышел из дома.
-- Не люблю этого хорька вонючего, -- сказал он на улице. -- Всегда
хвалится своим богатством. "Я самый богатый на Амуре нанай! Я самый, я
самый..." Где его богатство? Дурак, не знает он, что на Амуре есть нанай
богаче его, да только они не хвастаются. Видел у него стулья какие, шкафчик,
стол, кровать? Кровать для виду поставил, или, может, молодые на ней спят, а
сам на нарах спит. Обожди, хорёк вонючий, мы тоже не последние, увидишь.
-- Ты тоже о богатстве любишь говорить, -- улыбнулся Пиапон, -- хочешь
разбогатеть, а богатые почему-то тебе не нравятся.
-- Много ты понимаешь! Будь богачом, но не хвались.
-- Он и не хвалился.
-- "Не хвалился", а видел, как важно сидит, как... Одним словом, сволочь
он, хорёк вонючий.
"Чего-то не поделили, что ли?" -- подумал Пиапон.
-- А-а, Американ, друг мой самый большой!
У дверей дома Валчана стоял высокий, широкоплечий, с чёрно-коричневым
лицом рыбака, человек. Это был хозяин дома Валчан Перменка. Американ подошёл
к нему, они обнялись, похлопали друг друга по спине. Потом Валчан по-русски,
за руку поздоровался с Пиапоном и пригласил их в дом.
-- Катя, талу нарежь, есть приготовь скоренько, -- распорядился он и,