"Джейн Ходж. Сбежавшая невеста " - читать интересную книгу автора

запястье. - Я не сомневаюсь, что у вас есть свои причины желать этого брака,
но больше не хочу ничего о нем слышать.
Повернувшись так резко, что юбка закрутилась у нее вокруг ног, она
выскочила из комнаты.
Через минуту она расплачется, а ведь пока она ни разу не доставила
дядюшке радости видеть ее слезы.
Взбежав по центральной лестнице и стремительно войдя в свою комнату,
она в ярости стала рыться в шкафу в поисках дорогих ее сердцу связок писем
от Ричарда. "Боюсь, вчера перебрали, - писал он незадолго до Ватерлоо, - но
кто же устоит, когда бутылкой распоряжается Феррис? С тех пор как я попал в
свиту Бо, Феррис покровительствует мне. Ребята говорят, мне дьявольски
повезло с таким другом. Он настоящий коринфянин - постарше меня, конечно; в
свите Бо еще с Испании. К тому же он и друг Бруммеля... И, ох, Дженни,
видела бы ты его галстуки!"
Ее глаза наполнились слезами: такое мальчишество! Сейчас, после года
горя и бед, она чувствовала себя старше своих братьев. А что касается этого
повесы - их собутыльника, который, несомненно, и был причиной той кучи
долгов, что, невыносимо ворча, вынужден был оплатить дядя после их смерти,
то ему она покажет, какого мнения о нем их сестра.
Раздался осторожный стук в дверь.
- Да, - нетерпеливо воскликнула она. Будет ли конец этим
преследованиям! Но это был всего лишь Сомс, дворецкий, который пришел
доложить (в глазах - невысказанное сочувствие), что дядя ожидает ее в своем
кабинете.
"В его кабинете, как бы не так", - мысленно возмутилась она, не
позволяя угаснуть гневу, который помогал ей сохранять мужество. Кабинет ее
отца превратился в банкирскую контору, дядюшка Гернинг по-прежнему вел дела
в городе и каждую неделю проводил в Лондоне несколько дней. Дом, который
некогда был штаб-квартирой элиты вигов графства, пришел в упадок и выглядел
едва ли краше, чем банковская контора. Лишь лучшие друзья все еще навещали
ее, делая это со многими извинениями, почти тайно, по предварительной
договоренности, выбирая время, когда ее дядя был в Лондоне, и всеми силами
стараясь избежать показного гостеприимства ее тети.
С неохотой снова спускаясь вниз, она размышляла об этих друзьях. К кому
из них она могла бы обратиться за поддержкой в этом затруднительном
положении? Была, конечно, тетя Джулия, но она при первой же атаке Гернингов
оказалась ненадежной опорой.
Даже в свои шестнадцать Дженнифер хотела держаться самостоятельно,
показать Гернингам, что они - гости, по-прежнему считать своим опекуном
тетю, заботам которой поручил ее отец. Но тетя подвела ее тогда, и конечно
не стоит ожидать от нее большего теперь, к тому же она сейчас за сотни миль
отсюда, живет у каких-то неизвестных родственников в Йоркшире. Обращаться к
ней бесполезно. Оставалась только Люси Фэвершем. Люси была ее лучшей и самой
давней подругой, дочерью генерала Хуго Фэвершема - надежного политического
партнера ее отца; у них даже гувернантка была одна на двоих. Но Люси было
только восемнадцать, и матери у нее тоже не было. И хотя генерал не делал
секрета из своей нелюбви к ее дяде Гернингу, Дженнифер очень сомневалась,
что он поддержит открытое неповиновение. Его радикальные политические
убеждения вряд ли простирались до одобрения мятежа со стороны молоденьких
девушек. Вообще-то она давно поняла, что он был из породы людей,