"Питер Хег. Женщина и обезьяна" - читать интересную книгу автора

Маделен, естественно, была знакома с трагедиями, смертью, тошнотой и
отвращением к самой себе - всякий человек с детства знает, что это такое. Но
она не научилась понимать откровенную бедность, не знала слов для ее
объяснения. Оболочка, в которой она существовала, была в большой степени
языковой. Вскоре после их знакомства Адам дал ей несколько книг Дебретта и с
улыбкой показал, что существует еще сейчас, в двадцатом веке, издательство,
которое под совсем тонкой маской самоиронии издает учебники по феодальному
господству. И Маделен хорошо усвоила урок. Через полтора года она говорила
без всякого акцента на слегка латинизированном английском языке социальной
верхушки. Но у нее не было никаких личных ассоциаций, связанных со словами:
кровоточащие десны, голод, твердый шанкр, тюрьма Уормвуд-Скрабз, кастет,
мозоли на ногах, пособие по безработице, алкогольная нейропатия, перелом
основания черепа и белая горячка. В поезде она сидела не двигаясь, осторожно
поглядывая по сторонам, защищенная от впечатлений только тем, что она
посасывала из своей маленькой бутылочки.
У нее не было никакого представления о времени и месте. Только когда,
следуя интуиции, она пересела на другой поезд, вышла из него, вошла в
другой, прошла несколько перекрестков, избежав диких зверей и нищих, и ее
никто не затоптал, она оказалась перед длинным, низким бетонным зданием и
поняла, что она у цели. Поняла, что ее привела некая пространственная
закономерность, которая стремилась восстановить равновесие. Она двигалась в
противоположную от Адама сторону. Он остался дома, ее же привело туда, где
следовало быть ему. Она оказалась перед Институтом изучения поведения
животных, одной из научно-исследовательских организаций при Лондонском
зоологическом парке. Директором этого института был Адам.

Когда Маделен в первый раз приехала в Лондон, Адам привел ее в одну из
пристроек к Момбаса-Мэнор, закрыл за ними дверь и на минуту оставил ее в
темноте среди неприятного запаха моли, формалина и не полностью поборотого
разложения. Потом он зажег резкий электрический свет и изложил свой
профессиональный символ веры.
Помещение было забито охотничьими трофеями его родителей. Бивни,
львиные шкуры, акульи челюсти, оперение райских птиц, носорожьи рога, оленьи
рога, рога косуль-самцов, шкуры питонов, китовые усы, чучело головы гориллы
и два комодосских варана, из которых по современному методу дерматопластики
были сделаны чучела в натуральную величину. Адам подвел ее к фотографии отца
и матери, стоящих рука об руку на горе из шести слоновьих туш. Спокойно и
сдержанно он объяснил ей, что целью его родителей было застрелить, собрать и
выставить, они делали это с размахом, но мир с тех пор изменился, пришло
время изучать, показывать и сохранять, и сказал он это с той серьезностью,
которая происходит от сознания, что твоей семье семьсот лет, что у тебя были
выдающиеся предки и что сам ты еще лучше. А потом он рассказал ей о
Лондонском зоопарке.
- Это самый старый зоопарк в мире, - объяснил он, - когда-то он был
лучшим в мире, и таковым он снова может стать. Но требуется расширить его,
это сейчас и делается, ты об этом слышала, но это расширение будет гораздо
более значительным, чем кто-либо может себе представить, мы с Андреа вдвоем
занимаемся этим.
Пальцы его пробежали по ряду фотографий и задержались на изображении
одного из лондонских променад-концертов с участием композитора Эдварда