"Питер Хег. Женщина и обезьяна" - читать интересную книгу автора

наверное, никогда не поздно научиться пить. Раз шимпанзе можно научить языку
знаков.
Маделен забралась в резервуар. На коленях, высоко подняв свою пробирку,
чтобы не разбавить находящуюся в нем жидкость, она вползла в мастерскую.
Потом вошла в оранжерею и зажгла свет. Окна были закрыты черными
светомаскирующими занавесями. Клетка была такой, как она ее запомнила. Но
обезьяна исчезла.
Она некоторое время постояла у стеклянной стены, пока окончательно не
убедилась в этом. Потом открыла дверь и вошла.
Только в то самое мгновение, когда мы понимаем, чего мы лишились, когда
потеря кровоточит, а сознание еще не начало коагулировать, значение
потерянного предстает перед нами со всей ясностью. Проходя через пустую
клетку, Маделен поняла, что ей будет не хватать обезьяны.
У нее самой никогда не было домашних животных. Без всякой зависти, без
всякого желания получить что-нибудь похожее, она смотрела на шетландских
пони своих подруг, охотничьих собак и хомячков, и с самого начала ей было
ясно, что лошадь между ног, щенок у груди и морская свинка в кровати были
заменителем чего-то другого. Молча, не чувствуя ничего другого кроме
сострадания, она снова и снова становилась свидетелем краха эмоциональных
иллюзий, когда животные вырастали из щенячьей ребячливости, становились
больше и настойчиво проявляли сексуальные потребности, и их изгоняли из
девичьей спальни во двор, где у них, как логическое следствие одиночества,
развивалась животная психопатическая свирепость, которая приводила в конце
концов к тому, что они кусали почтальона, обходясь семейству в пятьдесят
тысяч крон в качестве возмещения ущерба плюс семьсот крон за усыпление.
Теперь, находясь в клетке, она поняла, что если тогда животные были
призваны служить напоминанием о ком-то другом: о детях, о родителях, о
куклах, о мужчинах, - то обезьяна, в своей терпеливой беспомощности,
напомнила ей о ней самой.
Чувство одиночества овладело ею. Она отхлебнула из своего сосуда,
словно в знак ритуального прощания, - поминальное пиво, маленькая прощальная
вечеринка в память о покинувшем ее друге. Отхлебывая, она медленно прошла
через клетку, подойдя, таким образом, к тому единственному месту в
пространстве, откуда была видна обезьяна.
Она раздвинула ветки. Сначала показалось, что растения приняли форму
постели для животного, потом она увидела, что животное лежит в сплетенной
люльке. Не поломав и не особенно пригибая ветки и листья, животное сплело их
в гамак, часть которого, обращенная к стеклу, была скрыта
серовато-коричневой увядшей растительностью, сливавшейся с шерстью
животного, так что всю эту конструкцию невозможно было различить снаружи. В
единственном месте в помещении, где растения образовывали чащу, достаточную
чтобы его скрыть, примат, казалось, парил на уровне плеча, виртуозно
замаскированный.
Маделен села на сук.
- Ты более невидим, чем ты думаешь, - сказала она. - Говорят, что ты
вовсе не существуешь.
Она показала на зубы животного.
- Как шмель. Он не может летать, это можно доказать. Но сам он этого не
знает. Так что он все равно летает.
Она сделала пару глотков за шмеля.