"Питер Хег. Женщина и обезьяна" - читать интересную книгу автора

- Открой-ка рот, - предложила она.
И, демонстрируя, как это надо сделать, широко открыла рот.
Губы примата неуверенно раскрылись, он открыл рот.
Маделен увидела бело-розовую пасть, мощные десны, небо, изрезанное
словно песчаное морское дно, блеск слюны под языком. Она увидела два
маленьких коренных зуба с каждой стороны, изрезанные края передних зубов,
конические клинки клыков, изогнутую, как у человека, зубную дугу. Она
увидела оригинал очень точного рисунка, сделанного Адамом. Но она увидела
все это лишь мельком, как деталь чего-то гораздо более важного.
В то мгновение, когда обезьяна открыла рот, не только ее зубная дута,
все ее лицо на мгновение стало совсем человеческим, и не просто человеческим
в абстрактном смысле, но таким же человеческим, как и ее собственное. Примат
в это время повторял ее собственные движения, не карикатурно, потому что в
карикатуре всегда есть что-то нереальное из-за ее грубости. Примат повторял
ее совершенно реалистично.
Ощущение это длилось лишь долю секунды - словно смотришь на поверхность
какой-нибудь жидкости, к примеру, на поверхность чистого спирта, и вдруг она
становится абсолютно гладкой, и ты видишь свое отражение, а за ним бездну, и
чувствуешь, как тебя туда затягивает, и на мгновение перестаешь понимать,
действительно ли это твое собственное отражение.
Потом отражение стерлось, животное откинулось назад, а Маделен допила
остатки из своей пробирки. Потом она сразу же обеими руками снова наполнила
ее, выпила половину, оторвалась, чтобы вдохнуть воздух, потом она снова
схватилась за нее. Но не смогла - оказалось, что пробирка закрыта чем-то
плоским. Она взглянула поверх нее и встретилась глазами с обезьяной. Та
положила руку на ее сосуд.
Маделен отшатнулась.
- Да, - сказала она, - это, пожалуй, правильно.
Листья и вьющиеся растения, словно текущая вода, вернулись в исходное
положение, скоро видны были только глаза обезьяны, потом заросли сомкнулись
и животное исчезло.


6

Через полгода после того, как Маделен и Адам поженились, Андреа Берден
устроила в своем доме в Мэйфэре прием, очевидно с целью познакомить Маделен
с семейством. Через минуту после того, как они пришли, Маделен попыталась
сбежать, но Адам удержал ее.
Присутствовали более двадцати членов семейства, срез современной и
будущей наделенной властью английской элиты: мужчины, получившие свой первый
костюм в пятилетнем возрасте, и женщины, с рождения имевшие слуг, которыми
можно было командовать. Все они, независимо от возраста, от самых младших
тинейджеров до семидесятилетнего сэра Тоби, который был консультантом по
ветеринарным вопросам в правительстве, в обществе Андреа Берден нервничали,
словно мальки, чувствующие тень щуки.
Купаясь в шампанском, общество проплыло через анфиладу открывавшихся
перед ними комнат и оказалось в столовой, которая была похожа на
позолоченный живорыбный садок, освещенная только канделябрами, которые
умножались в блестящих поверхностях сервиза из благородных металлов, и с