"Питер Хег. Женщина и обезьяна" - читать интересную книгу автора

- Так что журналисты, - спросила Андреа Берден, - и полиция?
Маделен выдержала паузу.
- Поговорим об этом завтра, - ответила она. - В зоопарке.


8

Когда Адам Берден ужинал, то на первый взгляд в этом не было ничего
примечательного. При ближайшем рассмотрении ужин проходил по правилам,
которые являли собой вершину эволюции аристократического застольного этикета
на протяжении четырехсот лет. Он встречал еду с нежностью, разбирал ее на
части, отправлял горячие дымящиеся кусочки в сдержанно обнаженную
внутренность тела, мягко принуждал пробки покидать узкие бутылочные
горлышки, промокал чувственные губы салфеткой, которая появлялась и
бесследно исчезала на его коленях, так что ни капли мясного сока не
оставалось на сверкающих бокалах, которые брали только за ножки, чтобы
биение пульса не повлияло на температуру вина. Когда все заканчивалось и
миссис Клэпхэм убирала сервиз, открывалась скатерть, демонстрирующая, что на
белом холсте не осталось никаких следов того, что происходило до этого.
Маделен с самого начала знала, что в этой ежедневно повторяющейся
эквилибристике она не может сравниться с Адамом. Когда она ела, она была
голодна, как правило, очень голодна, и поэтому еда поглощала почти все ее
сознание, а то, что оставалось, было сосредоточено на том, чтобы пролить как
можно меньше, и - все чаще и чаще - на том, чтобы случайно не свалиться со
стула. Поэтому оставалось совсем немного сил, чтобы следить за вдохновенными
речами Адама. Она уже давно научилась - подобно вежливой обладательнице
сезонного абонемента - вступать с аплодисментами в нужных местах, в то время
как ее внимание было сосредоточено на другом.
Но в этот вечер дело обстояло иначе. Сегодня вечером она чувствовала
себя усталой, но заинтересованной. Не тем, что говорит Адам, но теми паузами
в потоке его речи, которые сделали бы возможным ее собственный выход. В этот
вечер Маделен придумала себе роль.
- Заходил какой-то господин, - сказала она. - Из ветеринарной службы.
Жаловался, что Клэпхэм не впустил его. Он хотел поговорить с тобой.
Рассеянность слетела с лица Адама. Сначала оно ничего не выражало.
Потом на нем появился едва заметный налет страха.
- Еще звонила какая-то женщина.
Адам встал из-за стола и стал отступать к пустому камину. Это было
зимнее движение, совершенно напрасное, - камин не топили с апреля.
- Звали ее... какая-то Присцилла. Ее интересовало, есть ли у нас тут
какие-нибудь животные.
Адам замер у камина.
- Птицы, - ответила я. - У нас для них кормушки в парке. И золотые
рыбки Клэпхэма. А так больше никого.
Адам прислонился к каминной полке.
- Я решила, что лучше ничего не говорить об обезьяне. Потому что, может
быть, она не... как это называется? Не зарегистрирована? Если животных
следует регистрировать. Или как? Будь добр, объясни, пожалуйста.
Адам ответил не сразу, и когда он заговорил, голос его был хриплым.
- Согласно Вашингтонской конвенции, существует список всех диких