"Уильям Хоффер, Бетти Махмуди. Только с дочерью " - читать интересную книгу автора

- О Господи! - воскликнула она. - Этого-то я и боялась!
- Не беспокойся. Мы прекрасно проводим время, - солгала я. - Все
замечательно. Будем дома семнадцатого числа.
Я передала трубку Махтаб, у которой заблестели глаза при звуках родного
бабушкиного голоса.
Закончив разговор, я повернулась к Махмуди:
- Ты меня обманул! На самом деле они не знали, где мы.
- Но я же им сказал, - пожал он плечами.
Меня охватила паника. Неужели мои родители не расслышали? Или я уличила
Махмуди во лжи?

Родственники приходили толпами - многолюдным обедам и ужинам не было
конца. При входе в дом мужчинам вручались пижамы для гостей. Они удалялись в
соседнюю комнату, чтобы быстро переодеться, и присоединялись к нам в
гостиной. Амех Бозорг всегда держала наготове несколько полотнищ чадры для
женщин, которые с необычайной ловкостью меняли черную уличную чадру на
цветную домашнюю, при этом ни на дюйм не приоткрыв лица.
Гости беспрерывно ели и разговаривали.
Во время бесед мужчины то и дело возносили молитвы. У каждого в руке
были четки - из пластика или камней - для того, чтобы ровно тридцать три
раза повторить: "Алла акбар" - "Аллах всемогущ".
Если гости являлись утром, то нескончаемая церемония прощания
начиналась к полудню. Уже облачившись в уличную одежду, они целовали друг
друга на прощание и делали несколько шагов к входной двери, тут они
задерживались поболтать, опять целовались и опять делали несколько шагов, и
снова - разговоры, крики, плач, объятия еще минут на тридцать-сорок пять, а
то и на час. Казалось, здесь никто никуда не спешит.
Наконец они уходили, ибо в послеполуденные часы должна была
неукоснительно соблюдаться сиеста - как из-за жары, так и из-за строгого
расписания молитв.
Если гости являлись к ужину, они засиживались допоздна, так как каждый
раз приходилось дожидаться, когда вернется с работы Баба Хаджи - чего раньше
десяти никогда не бывало, - он усаживался за трапезу с мужчинами в пижамах и
женщинами, укутанными в чадру.
В доме я обычно ходила с непокрытой головой, однако присутствие
некоторых гостей обязывало к соблюдению мусульманских ритуалов. Однажды
вечером неожиданно нагрянули гости, Амех Бозорг влетела к нам в комнату,
швырнула мне черную чадру и что-то рявкнула Махмуди.
- Быстро надевай, - велел он. - В доме гости. Среди них человек в
тюрбане.
"Человек в тюрбане" значит мулла масджида - мечети. В иерархии
христианского духовенства его можно сравнить со священником или пастором. По
халату (под названием абба), напоминавшему скорее плащ, и по классическому
головному убору, от которого и пошло это название - "человек в тюрбане", его
можно сразу отличить от рядовых иранцев - в обычных костюмах или спортивных
куртках и с непокрытой головой. "Человек в тюрбане" пользуется колоссальным
уважением.
Воспротивиться требованию Махмуди я никак не могла - пришлось укутаться
в чадру, но тут я с ужасом обнаружила, что от нее исходит отвратительный
запах. Кусок покрывала, приходившийся на нижнюю часть лица, заскоруз от