"Уильям Хоффер, Бетти Махмуди. Только с дочерью " - читать интересную книгу автора

Особый ужас внушал пасдар - Корпус стражи исламской революции,
специальные подразделения, патрулировавшие город в небольших белых пикапах
"ниссан". Казалось, у каждого жителя имелась про запас леденящая душу
история о пасдаре. Пасдар был ответом аятоллы на создание савака - секретной
полиции шаха. О пасдаре, куда вербовались чуть ли не уличные бандиты,
наделявшиеся неограниченной властью, ходили темные легенды.
Одна из задач пасдара заключалась в том, чтобы следить за соблюдением
требований, предъявляемых к женской одежде. Меня изумляло это стремление к
благопристойности. Женщины, нимало не смущаясь, кормили младенцев грудью у
всех на виду, а вот волосы, подбородок, запястья и щиколотки должны были
быть тщательно скрыты от посторонних глаз.
По словам Махмуди, мы принадлежали к элите этого странного общества.
Наш род был знатен и уважаем - его представители по сравнению с подавляющим
большинством населения являлись чрезвычайно культурными и образованными
людьми. Рядом с теми, кого мы видели на улицах Тегерана, даже Амех Бозорг
могла служить образцом мудрости и аккуратности. К тому же мы были
относительно богаты.
Махмуди собирался ввезти в Иран 2000 долларов туристскими чеками, но
ввез явно больше и ни в чем себе не отказывал. Да и Маммаль был только рад
сунуть нам деньги, демонстрируя таким образом свои возможности и влияние, а
также желая отплатить за наше гостеприимство в Америке.
Курс риала по отношению к доллару был невообразим. В банках он
составлял сто риалов за доллар, но, как сказал Махмуди, на черном рынке был
еще выше. Я подозревала, что именно поэтому Махмуди иногда исчезал из дому
без меня. У Махмуди было столько денег, что он не мог носить их с собой.
Большая их часть была рассована по карманам висевшей в шкафу одежды.
Теперь-то я поняла, почему люди на улицах открыто держали в руках пачки
банкнот толщиной в пять-шесть дюймов. Для того чтобы что-нибудь купить, надо
было потратить целое состояние. В Иране не существует системы кредитов и
никто не расплачивается чеками.
Мы с Махмуди перестали ориентироваться в реальной стоимости денег. Было
приятно их транжирить, чувствуя себя богатыми. Мы купили расшитые вручную
наволочки, рамы для картин, тоже ручной работы, украшенные золотым узором, и
замысловатые миниатюрные книжечки. Махмуди купил Махтаб золотые серьги с
бриллиантами. Мне он подарил золотые кольцо, браслет и также бриллиантовые
серьги. Кроме того, мне было куплено нечто особое - золотое ожерелье,
стоимость которого равнялась трем тысячам долларов. В Штатах оно стоило бы
гораздо дороже.
Нам с Махтаб очень понравились пакистанские платья - длинные и яркие.
Махмуди купил нам и их. Мы выбрали два мебельных гарнитура - полированное
дерево, инкрустированное золотыми листьями, и экзотическая обивка. Это была
мебель для столовой, а также диван и кресла в гостиную. Маджид пообещал, что
организует отправку мебели в Америку. Эта покупка рассеяла почти все мои
страхи. Махмуди намеревается вернуться домой.
Однажды утром, когда Зухра собиралась взять нас с Махтаб за покупками в
компании еще семерых родственниц, Махмуди вручил мне толстую пачку риалов. В
тот день моей главной находкой стал итальянский гобелен - пять на восемь
футов, - я представляла, как потрясающе он будет смотреться на стене у нас
дома. Он стоил двадцать тысяч риалов, что-то около двухсот долларов. Больше
я не купила практически ничего и решила попридержать деньги до следующего