"Уильям Хоффер, Бетти Махмуди. Только с дочерью " - читать интересную книгу автора

вопрос:
- Вы хорошо относитесь к президенту Рейгану? Заикаясь от неожиданности
и стараясь быть вежливой, я пролепетала:
- В общем, да.
Вопросы посыпались один за другим.
- А как насчет президента Картера? Что вы думаете по поводу отношений
Картера с Ираном?
На сей раз я уклонилась от ответа - с какой стати я должна
оправдываться за свою страну в иранской гостиной, куда меня заманили.
- Мне бы не хотелось это обсуждать. Я никогда не интересовалась
политикой.
Они не унимались.
- Наверняка, перед тем как вам сюда приехать, - сказал сын, - вы
наслушались россказней об угнетенном положении женщин в Иране. Сейчас,
погостив здесь, вы убедились, что все это выдумки?
Вопрос показался мне слишком нелепым.
- Я убедилась в обратном, - ответила я.
Я уже собралась было разразиться тирадой по этому поводу, но, посмотрев
на надменных, высокомерных мужчин, перебирающих четки со словами "Алла
акбар", и на подобострастно молчавших, укутанных в чадру женщин, передумала.
- Не хочу я об этом говорить, - отрезала я. - И отказываюсь отвечать на
дальнейшие вопросы. - Повернувшись к Махмуди, я вполголоса попросила: -
Лучше уведи меня отсюда. Здесь не суд, а я не свидетель.
Махмуди оказался в щекотливом положении: с одной стороны, ему следовало
защитить свою жену, с другой - проявить уважение к родственникам. Он решил,
что лучше просто отмолчаться, и разговор перешел на религиозные темы.
Сын достал с полки книгу и сделал на ней надпись: "От всего сердца -
Бетти".
Это была книга нравоучительных изречений Имама Али, основателя секты
шиитов. Мне объяснили, что сам Мохаммед повелел Имаму Али стать его
преемником, но после смерти пророка сунниты захватили власть в свои руки и
установили контроль над большей частью исламского мира. Что и являлось
яблоком раздора между суннитами и шиитами.
Я постаралась принять подарок как можно любезнее, однако остаток вечера
прошел натянуто. После чая мы ушли.
Уже у нас в комнате в доме Амех Бозорг между нами вспыхнул спор.
- Это было невежливо с твоей стороны, - выговаривал мне Махмуди. - Ты
должна была с ними согласиться.
- Но ведь это неправда.
- Правда, - изрек мой муж.
Я не поверила своим ушам: Махмуди разделял точку зрения шиитов,
утверждавших, будто женщины являются самой что ни на есть полноправной
половиной населения Ирана.
- Это твое предубеждение, - продолжал Махмуди. - Женщин в Иране никто
не угнетает.
Боже правый! Он собственными глазами видел, как здешние женщины
становились рабынями своих мужей, как их закрепощали и религия, и
правительство, что явствовало хотя бы из оскорбительного и вредного для
здоровья пережитка прошлого - традиционной женской одежды.
Мы легли спать, обозленные друг на друга.