"Уильям Хоффер, Бетти Махмуди. Только с дочерью " - читать интересную книгу автора

И хотя я ждала этой фразы уже несколько минут, я взорвалась.
- Лгун! Лгун! Лгун! - кричала я, вскочив с кровати. - Как ты мог так со
мной поступить? Ты знал, по какой причине я согласилась сюда приехать. Ты
обязан отпустить меня домой!
Да, Махмуди знал причину, но сейчас это не имело для него никакого
значения.
Махтаб наблюдала за нами, не в состоянии понять, почему поведение отца
так странно изменилось.
- Я не обязан отпускать тебя домой, - прорычал Махмуди. - Это ты
обязана мне подчиняться, и ты останешься здесь.
Он схватил меня за плечи и толкнул на кровать. Он выкрикивал свои
приказания с оскорбительной наглостью, с насмешкой, словно торжествовал
победу в затяжной, тайной войне.
- Ты останешься здесь до конца своих дней. Понятно? И никуда не уедешь
из Ирана. До самой смерти.
Потрясенная, я молча лежала на кровати, по щекам текли слезы, слова
Махмуди доносились до меня словно из глубокого туннеля.
Махтаб захлебывалась от рыданий, прижимая к себе кролика. Безжалостная,
жуткая реальность, казалось, стирала меня в порошок. Неужели это происходит
на самом деле? Неужели мы с Махтаб пленницы? Заложницы? Узницы этого
злобного незнакомца, который когда-то был любящим мужем и отцом?
Должен же быть выход из этого безумия! В своем праведном гневе я
осознала, что по иронии судьбы Аллах на моей стороне.
В слезах бессильной ярости я бросилась вон из комнаты и столкнулась с
Амех Бозорг и еще несколькими членами семьи, как всегда слонявшимися по
дому.
- Все вы подлые лгуны! - крикнула я.
Никто не понимал, да и не хотел понимать, что творится с этой
американкой, женой Махмуди. Я смотрела на их враждебные лица, ощущая всю
нелепость и беспомощность своего поведения.
У меня текло из носа. По щекам струились слезы. Не имея ни носового
платка, ни бумажных салфеток, я, как было принято среди женщин в семье
Махмуди, утерлась шарфом.
- Я требую, чтобы немедленно собралась вся семья! - закричала я.
Каким-то образом до них дошел смысл моих слов, и начался созыв
родственников.
Несколько последующих часов я провела в спальне вместе с Махтаб, плача,
пытаясь справиться с тошнотой, впадая то в оцепенение, то в ярость. Когда
Махмуди потребовал мою чековую книжку, я покорно ее отдала.
- Где остальные? - спросил он. У нас было три банковских счета.
- Я привезла только одну, - ответила я. Объяснение его удовлетворило, и
он не стал обыскивать мою сумочку.
После этого он оставил меня одну, и каким-то образом мне удалось
собрать мужество и начать думать, как защищаться.

Поздно вечером, после того как Баба Хаджи вернулся с работы и отужинал
и семья собралась, вняв моему требованию, я вошла в гостиную, укутанная с
головы до ног, желая выказать должное уважение. Я выработала стратегию. Я
буду упирать на религиозную мораль, живым олицетворением которой являлся
Баба Хаджи. Категории "хорошо" - "плохо" были для него четко обозначенными