"Джеймс Хоган. Сибирский эндшпиль [Конец тайной игры]." - читать интересную книгу автора

живу, как хочу, иду, куда хочу, и говорю, что хочу, и мне не нужно
разрешение какого-то комиссара. И американские солдаты не стреляют в спину
своим гражданам, когда те хотят покинуть свою страну. Для вас, это, может
быть, и не черно-белое, но для меня - очень похоже на это.
- А неравенство, несправедливость...
- В бесклассовом обществе наоборот? Ну конечно. В Москве все ездят на
Кадиллаках.
- Это грубый материализм, это требования алчности. Неужели вы не
видите - к конфликту ведут соперничество и конкуренция? В сегодняшнем мире
такие вещи нельзя допускать. Мы должны создать гармонию, которая может
наступить, только если служить общественной необходимости. Целью должен
быть мир, мир любой ценой. Если мы не достигнем этого, все остальное так
или иначе будет потеряно. Вы должны согласиться с этим.
- Ни одна цель не стоит любой цены. - ответил Мак-Кейн.
- Даже предотвращение глобальной ядерной войны?
- Нет. - Мак-Кейн покачал головой.
Нолан недоверчиво посмотрел на него.
- Что же это за цена, которая слишком высока для того, чтобы
предотвратить это?
- Подчиняться тем силам, которые управляют многими в наше время. Если
мне предложат смотреть на детей, которые идут в газовые камеры, я буду
драться против этого, невзирая на последствия. Если невинных людей
вытаскивают из своих домов и заставляют работать до смерти, как рабов, я
буду драться. Если мне запретят быть самим собой, я буду драться. -
Мак-Кейн откинулся на стуле и несколько секунд молча смотрел на Нолана. -
Я не понимаю таких, как вы, Нолан. Вы родились в самой богатой, самой
образованной, самой здоровой стране, у вас было больше возможностей, чем
где бы то ни было за всю историю... и вы хотите разрушить ее. Кто твои
родители, интересно? Хочешь, угадаю? Богатая, обеспеченная семья? Может
быть, дело в этом - может быть, ты чувствуешь свою вину, потому что ты
богат в мире, где богаты не все?
Мак-Кейн увидел, как тень беспокойства пробежала по лицу Нолана. Он
кивнул и продолжал:
- Так ты всегда мог улучшить свое самочувствие, раздавая свои
богатства. Но этого тебе мало, так? Все должны раздать свои богатства,
чтобы ты не чувствовал себя обделенным? - Смовак и Воргас смотрели на них
из-за соседнего стола, Рашаззи и Хабер тоже прислушивались. В этот момент
открылась дверь, Скэнлон вошел и остановился в дверях, увидев спорщиков.
Мак-Кейн продолжал:
- Зависть и злоба против общества, которому не нужны такие, как ты.
Ты ничего не можешь предложить людям, ничего, на что бы они свободно
согласились. Так давай избавимся от свободы, а? Тогда нас сразу заметят.
Установим систему, покрасим всех в серый цвет и будем самыми счастливыми
ничтожествами, но все вместе. - он поднялся и пошел к своей койке. - Иди
ты на ..., Нолан. У нас есть бомбы. И если ты думаешь, что вы сможете
отобрать у нас все, что мы создали - валяйте, попробуйте. Но не пробуй
втирать мне очки насчет того, что отдать это добровольно - это мой долг.
Нолан встал, покрасневший, с туго сжатыми губами, и направился к
двери, ни сказав ни слова. Над дверью зажегся свет, прогудел гудок - и он
ушел. Двое ученых продолжали смотреть на Мак-Кейна еще секунду, а потом