"Пэт Ходжилл. Маска бога ("Кенцират" #4) " - читать интересную книгу автора

как половину своей собственной души. Но все в замке были мертвы, убиты
отправившимся на поиски беглянки Мастером; все, кроме Тори.
Попытки найти брата продолжались еще два года, и за это время она
успела даже какой-то срок побыть вором в прекрасном, наводненном богами
городе Тай-Тестигоне.
И вот теперь она наконец-то тут, в родовом поместье, и брат оказался
вдруг не только Верховным Лордом, но и (благодаря замедленному течению
времени в Доме Мастера) на десяток лет старше сестры. И его не было рядом.
Судя по его длительному отсутствию, он предпочел бы, чтобы она оставалась
потерянной. Некоторым образом и Джейм жалела, что этого не произошло, но она
все-таки была кенциром. Она принадлежала своему народу. Не более получаса
назад в мозгу мелькнула мысль, что она, может быть, стоит на грани вторичной
высылки. Если ее прогонят снова, теперь из самого сердца Кенцирата, то куда
же податься?
В памяти послушно всплыла картинка: покрытое снегом поле высоко в
горах, Хмарях, разверзшаяся расселина, срывающаяся в громыхающую пустотой
бездну. Почему она вдруг вспомнила об этом? Ах, понятно. Над гобеленом -
деревянный бордюр, на котором застыли вырезанные играющие большие коты -
аррин-кены, третьи из Трех Народов, образующих Кенцират, бывшие когда-то
судьями. В ночь Падения многих из них ослепили горячими угольями, потом
освежевали в Главном Зале, и их шкуры до сих пор лежат там, прикрывая
холодный очаг. Оставшиеся в живых бежали в Ратиллен. Но тысячу лет назад они
удалились в глушь. Резчик наверняка никогда не видел ни одного. Джейм
видела. В Хмарях, на краю пропасти, Иммалай Молчащий сорвал покровы с
сумеречных лет в Доме Мастера, наложивших печать Тьмы на девушку:
"Дитя, ты извратила Великий Танец, как это сделала до тебя твоя тезка.
Ты унизила авторитет жреца и злоупотребила Рунами Мастера. Мы делаем вывод,
что ты действительно Темная, по обучению, если не по крови, ты балансируешь
на грани безумия..."
Тихий голос, звучащий в сознании, - общий голос всех разбросанных по
миру аррин-кенов, сотканный из шепота хор силы, судящий ее.
Но, в конце концов, она сама вынесла себе приговор. Она и вправду
сделала все это и, наверное, еще много чего - теперь забытого. Джейм могла
бы оправдываться, что ее вовлекли во Тьму, заставили учиться против воли,
что все это не ее вина. Она могла бы упрекнуть и свою кровь шанира, которая
сделала все свершенное возможным. Вместо этого она выбрала единственно
верное решение - взять на себя ответственность за свои действия, прыгнуть в
пропасть и умереть, если потребуется.
Не потребовалось. Иммалай отмахнулся от остальных, приостановив
судилище.
"Непадшая Темная; невинная, но не незнающая..."
Тут было что-то, полагала Джейм, в чем воплотился парадокс, заставивший
приостановиться даже аррин-кена. Несмотря на все мрачные вещи, которым ее
научили, несмотря на глупости, которые она успела натворить, она все еще не
пала и не потеряла чести. И будет проклята, если позволит кому-нибудь
подтащить себя к краю.
А еще она никак не могла отказаться от Жура. Джейм оглянулась на
пройденный путь, на косо висящие двери длинного коридора, полуутопленного в
пыльной полуночи. Стражники могут попытаться последовать за ней. Вряд ли у
них много шансов, ведь в закоулках этих пустых залов она ориентируется