"Карен Хокинс. Ты лишила меня сна ("Проклятье Маклейн" #4)" - читать интересную книгу автора

Мэри рассмеялась, слыша заверения братьев:

- Так и сделаю. Слушаюсь.

- Блестяще! Прощайте, мои дорогие. Вернусь, как только немного приведу
в чувства Кейтлин.

Триона начала спускаться вниз по лестнице. Уильям следовал за ней с
саквояжем.

Она приветствовала улыбкой Нянюшку и поспешила к экипажу, уже
предвкушая поездку в Лондон. Несмотря на бодрые слова, обращенные к братьям
и сестре, Триона не могла справиться с беспокойством.

Самое первое воспоминание Трионы о Кейтлин было связано с тем, что та
пыталась съехать с лестницы вниз по перилам, хотя ей настоятельно
рекомендовали не делать этого. Позже, когда нога Кейтлин уже была надежно
упакована в гипс, она сказала отцу с матерью, что все-таки рада, что не
послушалась их: ведь это было так весело и забавно.

Даже в возрасте пяти лет Кейтлин была сущим наказанием. А вот Триона
отличалась послушанием и никогда не давала родителям повода беспокоиться за
нее. Родители даже не представляли, сколько раз Триона удерживала Кейтлин от
неприятностей.

Триона лучше всех понимала свою сестру-двойняшку. Она знала, насколько
беспокойным характером обладает та и к чему может привести ее тяга к
приключениям. И разумеется, саму маленькую Кейтлин любили, несмотря на то
что, где бы ни появлялась девочка, как по мановению волшебной палочки,
вызывала неразбериху и хаос.

В отличие от сестры Триона превыше всего ценила порядок и всегда
старалась делать что-нибудь полезное для своих родных. И потому спасение
Кейтлин от еще одной неприятности не представляло для нее ничего необычного
и нового. И все же Триона не могла избавиться от ощущения, что на этот раз
все не так просто.

Кейтлин, во что ты вляпалась?

Глава 2


Ох, мои девочки! Вам и невдомек, какие беды может принести мужчина,
особенно тот, которому вы безразличны.

Старая Нора - своим трем любимым внучкам холодным зимним вечером

- Что ты имеешь в виду, говоря, что она сбежала? - Тетя Лавиния прижала
платок к дрожащим губам. Утопая в розовом диване с бахромой, со своей пышной
фигурой, затянутой в шелк цвета тутовой ягоды, она, казалось, вот-вот