"Карен Хокинс. Ты лишила меня сна ("Проклятье Маклейн" #4)" - читать интересную книгу автора

- Уильям!

Семнадцатилетняя Мэри отложила вязанье с раздраженным вздохом.

- Это исключительный случай, критическая ситуация! Кейтлин повела себя
так скверно, что бедная тетя Лавиния была вынуждена обратиться к нам за
помощью! - Губы ее дрожали: - После этого тетя Лавиния никогда не пригласит
никого из нас провести сезон в ее доме!

Уильям вздохнул:

- Я не говорю, что мы не должны спасать Кейтлин, несмотря на ее
шалости. Я только хочу узнать мнение отца насчет того, как нам поступить.

- Нет, ты не должен ей препятствовать, - решительно вмешался Майкл,
сидящий у огня, завернувшись в одеяло. В комнате было прохладно. Тонкий и
бледный слабогрудый мальчик в свои пятнадцать лет обладал не по годам острым
умом. Подцепив ту же лихорадку, что и Триона, помешавшую ей провести вместе
с Кейтлин этот сезон в Лондоне, он еще не оправился от нее, и на его худых
щеках горел нездоровый румянец. - Отец последний, кому следует это сообщать.
Если он узнает, как скверно ведет себя Кейтлин, то никогда не разрешит ни
одному из нас навестить тетю Лавинию.

Мэри тут же поддержала его:

- Потребовались месяцы на то, чтобы добиться его согласия отпустить
Кейтлин и Триону, а когда Триона заболела, он попытался вообще отменить эту
поездку, и матушке пришлось вмешаться.

- Помню! - сказал Уильям, сильно раздосадованный. - Я ведь тоже здесь
был.

- В таком случае ты должен знать, что сообщать отцу дурные вести -
колоссальная ошибка.

Майкл кивнул:

- Мэри права. Отец бы...

Он закашлялся с такой силой, что, казалось, его сейчас вывернет
наизнанку.

Триона замерла, перестала складывать свою шаль, вышитую серебром, и с
тревогой посмотрела на брата. Усадьба викария в Уитберне представляла собой
дряхлый, продуваемый сквозняками дом, который издавал таинственные скрипы и
давал течь в разных местах. В дополнение к покосившимся лестницам и
вздыбленным доскам пола, которые не могли заставить лежать, ровно никакие
гвозди, сколько бы их ни вбивали, порывы холодного ветра сотрясали двери и
окна, и от этого самые сырые уголки дома никогда не просыхали.