"Вольфганг Хольбайн. Немезида: От часа тьмы до рассвета ("Немезида" #2)" - читать интересную книгу автора

что достаточно нам оказаться в экстремальной ситуации и мы можем сбросить
нашу человечность, нашу склонность и способность сочувствовать и
сопереживать, как ненужную больше одежду? Когда я перешагнул грань
разумного, рационального и объяснимого и вступил на почву извращений и что
может случиться завтра? Смогу ли я просто расстаться с этим, отложить в
сторону, преодолеть ту, до сих пор чуждую мне часть моей собственной
личности, чтобы просто забыть все это как кошмарный сон? Смогу ли я завтра
утром снова стать тем дружелюбным, слегка робким молодым парнем, каким я был
до сих пор? Милый исчезающий тип, который не может наладить собственную
жизнь, который не может и мухи обидеть и, может быть, вследствие всего этого
ничего особенно ценного не добился в своей жизни? Или я всю свою жизнь лишь
обманывал себя, стараясь подавить мое собственное я, мой собственный
характер, притворяясь кем-то другим, таким, каким мне хотелось бы быть и
каким в действительности я никогда не был? И неужели этой одной-единственной
ночи хватит, чтобы сбросить эту маску, которую я носил долгие годы, чтобы
наконец всем и мне самому стало ясно, что за бестия скрывалась под этой
маской?
Нет, я не тронулся, начал я уговаривать сам себя. В особых
обстоятельствах нельзя оценивать себя обычными мерками. И уж если эти
обстоятельства не считать особенными, тогда я уж и не знаю, что можно
считать таковыми. Мне пришлось пережить смерть двоих людей, троих, если
считать поверенного в гостинице, и даже четверых, если исходить из того, что
фон Тун мог не пережить своего падения в шахту. Это абсолютно нормально, что
мои нервы напряжены и я не могу контролировать свое поведение. После всего
перенесенного, мне понадобятся две-три недели на каком-нибудь калифорнийском
пляже, чтобы прийти в себя, и при этом нужно будет лежать без движений
двадцать четыре часа в сутки и прятаться в песке от всего, что может носить
юбку. Это было бы наилучшей терапией. Возможно, тогда я снова стал бы
прежним и, возможно, отказался бы от безумной идеи пригласить Юдифь к себе в
Штаты, так как заметил бы снова, что она совершенно не мой тип и никогда не
могла бы стать моим типом, потому что она слишком толста для меня, так же
как и Карл, это колеблющееся нечто. И я бы сразу обнаружил, что я вовсе не
влюблен в нее, просто в этих экстремальных условиях я нуждался в физической
близости человеческого существа. Именно так и должно было бы быть, только
так и никак иначе.
Мы поднялись по лестнице и вошли в коридор, в который выходили наши
комнаты. Здесь наверху горела одна-единственная электрическая лампочка,
которая решительно не выполняла поставленной перед ней задачи освещать
коридор, и тот желтоватый свет, который она излучала, скорее лишь
подчеркивал темноту, нежели высвечивал цвета, формы и тени. Едва мы вошли в
коридор, в двери своей комнаты появилась Элен, как будто она только и
делала, что поджидала нас и прислушивалась к нашим приближающимся шагам, и я
инстинктивно отдернул руку, которой только что пытался грубо ударить Карла
между лопаток, чтобы он двигался быстрее. В правой руке она держала большой
кухонный нож, который давеча Юдифь разыгрывала между нами посредством
спичек.
- Что вы там так долго копались? - рассерженно набросилась на нас
докторша. - Черт возьми, я уже начала беспокоиться!
- Франк некоторое время не мог решить, пытать ему меня или просто
прикончить, - ответил Карл, не успел я открыть рот, чтобы ей ответить.