"Вольфганг Хольбайн. Повелительница драконов" - читать интересную книгу автора

- Я не буду говорить ничего такого, - продолжал Гедельфи. - Это было бы
неправдой, понимаешь? Если ты чувствуешь скорбь, то скорби, и если ты в
отчаянии, то не борись с ним.
Тыльной стороной руки Талианна стерла с лица слезы. У нее текло из
носу. Она подняла голову, нащупала краешек своего платья и громко
высморкалась.
- Бессмысленно с этим бороться, - продолжил Гедельфи после еще одной,
долгой, паузы, как будто ему понадобилось время, чтобы подобрать слова, а
может быть, и собраться с силами. - Знаешь, это судьба. Она ужасна и
несправедлива и может казаться тебе бессмысленной, но так происходило сотни
тысяч раз с тех пор, как появились люди, и случится еще сотни тысяч раз,
пока существует человечество.
Талианна не поняла, о чем говорил Гедельфи. Мгновение она раздумывала,
не скрыт ли в его словах какой-то смысл, который она сразу не уловила. Но
Гедельфи, наверно, был просто стар и болтал чепуху, как иногда болтают
старики, причем убедительно, как они это умеют. И все-таки она спросила:
- Почему же тогда так больно, Гедельфи?
- Потому что в такие моменты мы понимаем, что ранимы, - ответил
слепой. - Знаешь, дитя, это так просто, что, может быть, как раз поэтому
многие никогда так и не поймут. Мир полон несчастья, но поскольку он велик,
и горя так много, - Гедельфи пронзительно рассмеялся, - большая часть
несчастья случается с другими. И это придает нам силы.
- Силы? Как это?
Гедельфи кивнул.
- Потому что это случается с другими, а не с тобой. Ты чувствуешь себя
в безопасности, потому что ты продолжаешь жить, тогда как рядом с тобой
другой тонет в болоте. Твой дом не может сгореть, потому что молния ударила
в дом соседа, а ты уверен, что заговорен даже от ран, потому что не на тебя,
а на твоего брата напали волки и растерзали его. Конечно, - тихо добавил он,
невесело рассмеявшись, - ты точно знаешь, что это неправда, ведь у тебя есть
разум и ты можешь сосчитать на пальцах, что когда-нибудь очередь дойдет и до
тебя. И все равно ты в это не веришь, пока несчастье не случится с тобой. -
Он вздохнул. - Вот отчего больно, дитя. Это не любовь, когда женщины плачут
на могилах своих убитых мужей. Это страх. Страх и гнев, потому что у них
что-то забрали. Ты оплакиваешь этот город, своих родителей и друзей, и ты
думаешь, что это скорбь, и пока ты хочешь так думать, думай. Но это
неправда. Ты плачешь, потому что их у тебя забрали. Потому что у тебя
забрали то, что принадлежало одной тебе, и никому другому.
- Я любила своих родителей, - решительно возразила Талианна.
Но Гедельфи снова только покачал головой.
- В этом нет ничего похожего на любовь, - сказал он тихо. - Есть только
эгоизм. Ты можешь пожертвовать собой ради человека, которого любишь. Многие
так и поступают. Но на самом деле ты так делаешь только для того, чтобы
защитить свою собственность.
Гедельфи не стал продолжать, а повернул голову и устремил свой потухший
взор вверх по течению реки, а Талианна очень долго думала о том, что ей
сказал старик. Она не считала себя вправе судить, был ли он мудр или просто
слишком стар, но его слова что-то затронули в ней, и она, пожалуй,
неожиданно испугалась его.
Талианна была сбита с толку. Она ощущала себя такой беспомощной и