"Адам Холланек. Лазарь, воскресни! " - читать интересную книгу автора

- Ну, говори! Скажи, что ты меня обвиняешь. Так ведь?
- Да, обвиняла. Возможно, плохо поступила с тобой, толкнула тем самым
тебя на этот...
- Ах, значит, ты думаешь...
- Нет, я не хотела сказать.
- Не увиливай. Давай начистоту. Ну, смелее. Говори же.
Она прервала меня. Было видно, что она встревожена этим горячим потоком
слов, я уже не мог себя сдерживать, переходил на крик, непроизвольно
жестикулировал...
- Успокойся! Скажу тебе всю правду. Роберт уже для меня ничего не
значит. И ты тоже. Это все прошлое, от которого я хочу отдалиться. Именно
поэтому избегала контактов с тобой. Мои подозрения бессмысленны. Для меня
не имеет значения ни твоя правда, ни правда Роберта, ни даже моя правда
того времени. Все, я вылечилась, я уже здорова.
- Врешь.
- Говорю же тебе, я вылечилась от вас и от самой себя. И теперь я
спокойна.
- И никогда не захочешь больше со мной встречаться? Никогда? Ну, давай
дальше, выкладывай эту свою правду, эту новую правду! Наперекор своему
прошлому. Тому прошлому, где мы застряли в тебе, как величайшая заноза
твоей жизни. Как ты с этим покончишь? Словами? Избеганием встреч со мной?
Моих опытов?
Интересно, я быстро поверил, что ее не было на моих сеансах. Это не
исключено: аппарат мог сам, помимо ее воли, без включения ее сознания
втянуть ее в орбиту своего действия и материализовать у меня, подобно
тому, как луна притягивает лунатиков. Она была осью, вокруг которой
вертелось все связанное с нами, мы оба думали, взывали к ней, хотела она
того или нет.
- Итак, хочешь окончательно порвать с нами! А не думаешь, что это
вообще недостижимо? Не понимаешь, что тебя можно тоже воскресить, вынудить
к контакту, да, вынудить!
Я уже перестал кричать, только голос мой дрожал. Резким движением я
вытащил из сумки свой фотоаппарат, тот самый, которым я фотографировал
кошек в начале опытов, еще живых кошек, играющих с искусственными мышками.
Она просто вылетела из кресла и прижалась к стене. Я спокойно наводил
аппарат.
- Нет, - взмолилась Эльжбета и заслонила руками лицо, - нет, нет, не
надо!
Она стала медленно передвигаться вдоль стены к двери. Но я хорошо
помнил, что дверь была закрыта на все засовы. Трудно будет ее открыть, ох,
как трудно...