"Том Холланд. Вампир. История лорда Байрона " - читать интересную книгу автора

свободы.
- А вы не знаете, что делает Вахель-паша в Янине? - небрежно бросил я.
Атанасиус пристально посмотрел на меня. Его начало трясти.
- Я не знаю,- прошептал он и пришпорил лошадь.
Я подождал, пока он отъедет от меня на почтительное расстояние. Когда
я присоединился к нему, никто из нас больше не упоминал о Вахель-паше.
Мы провели день среди развалин древнего храма. Пока Хобхауз копался в
камнях, делая бесчисленные записи, я присел в тени поверженной колонны,
пребывая в поэтическом настроении. Красота неба и гор, печальные
напоминания недолговечности окружающего,- все это глубоко трогало меня; я
делал поэтические наброски, дремал и предавался своим мыслям. Когда
стемнело и наступили багровые сумерки, мне стало труднее осознавать, сплю
ли я или бодрствую, все вокруг меня казалось таким неестественно ярким, что
я, пожалуй, впервые в жизни ощутил истинность бытия, его незримое
присутствие в цветах, деревьях, траке, Даже в земле. Камни и почва казались
мне созданными, как и я, из крови и плоти. Передо мной сидел заяц. Он
смотрел на меня, и мне казалось, что я слышу биение его сердца в своих ушах
и чувствую тепло его тела. Он побежал, и пульсирование его крови по
артериям, сердцу, живому сердцу, омыло пейзаж красным и окрасило небеса. Я
почувствовал сильную жажду, во рту у меня пересохло. Я встал, потирая шею,
и в этот момент, наблюдая за исчезающим зайцем, я увидел Вахель-пашу.
Он следил за зверьком, стоя на скале, затем медленно спустился и
прислонился к ней, похожий на некоего хищника гор, возможно волка,
притаившегося среди скал. Заяц исчез, но паша все еще продолжал сидеть в
засаде, и я понял, что он охотится за чем-то более ценным, чем заяц. Он
повернулся ко мне. Его мертвенно-бледное лицо дышало странным спокойствием.
Его взгляд, казалось, пронизывал меня до глубины моего сердца, в нем
светилось знание моего естества и моих желаний. Он повернулся, принюхиваясь
к воздуху, затем улыбнулся, и черты его лица потеряли вдруг четкость,
спокойствие, исказившись завистью и отчаянием, и все же в облике его
сохранилось выражение глубочайшей мудрости. Я поднялся, чтобы подойти к
нему, и понял, что проснулся. Когда я взглянул на гору, Вахель-паши там не
было. Значит, это был всего лишь сон - но я все же продолжал чувствовать
какое-то беспокойство, и, пока мы следовали назад из развалин древнего
храма, воспоминание об увиденном угнетало меня, словно это был не сон.
Атанасиус, казалось, тоже был встревожен. Солнце садилось. Оно
медленно погружалось за вершины гор, и Атанасиус часто оборачивался назад,
наблюдая за закатом. Я спросил его, чем тот обеспокоен. Он покачал головой
и рассмеялся, при этом нервно поигрывая поводьями, словно ребенок. Когда
солнце скрылось за горной грядой, мы услышали стук копыт, доносившийся с
дороги позади нас. Атанасиус придержал свою лошадь, затем подался ко мне и
осадил моего скакуна, в то время как кавалерийский эскадрон прогромыхал
мимо нас. Всадники были татарами, одетыми так же, как и та стража у
апартаментов Вахель-паши. К своей самоуверенной радости, я заметил среди
них пашу.
- Кого они преследуют? - спросил я Атанасиуса, показав на исчезающий
отряд.
- С чего вы взяли, что они кого-то преследуют? - прохрипел он.
Я пожал плечами.
- Ну, мне просто показалось, что они ищут что-то.