"Том Холланд. Спящий в песках " - читать интересную книгу автора

идет речь?
Ньюберри посмотрел на меня с сомнением.
- Пожалуйста! - теперь уже взмолился я. - Тот, кто увидел и оценил эту
красоту, - я указал на расписной пол, - просто не сможет и дальше оставаться
неосведомленным. Я должен узнать больше! Если тут замешана какая-то тайна,
то я обещаю вам свято ее хранить!
Петри неожиданно рассмеялся и похлопал меня по плечу.
- Я вижу, вы славный юноша и искренне увлечены нашим делом. Ну что ж,
так и быть, если вас и вправду интересует история царя-вероотступника, то я,
пожалуй, расскажу вам все, что смогу, - точнее, все, что в настоящий момент
уже является достоянием гласности.
- История царя-вероотступника? - недоуменно переспросил я, на самом
деле сгорая от нетерпения ее услышать.
- Да, его самого, - подтвердил Петри. - Ибо нет никаких сомнений в том,
что фараон Эхнатон был самым настоящим бунтарем.
Покосившись на Ньюберри, Петри вновь похлопал меня по плечу и повел по
дощатым мосткам дальше, к палаткам.
- Вот, - сказал он, подойдя к одной из них и откидывая полог. - Наша
последняя находка. Состояние, конечно, плачевное, но даже в таком виде это
заслуживает внимания.
Я неуверенно приблизился к лежавшему в дальнем углу палатки обломку
каменной плиты. Ньюберри, напротив, нисколько не скрывал крайнего
возбуждения. Какое-то время мы оба молча рассматривали артефакт.
- Видите? - спустя несколько мгновений обратился ко мне Ньюберри. -
Разве я не был прав, называя это гротеском?
Я не ответил, продолжая с изумлением вглядываться в покрывавшую камень
резьбу. Композиция включала в себя группу фигур, несомненно египетских, но
не похожих ни на какие из тех, что приходилось мне видеть прежде. Фараона
среди них я узнал исключительно по царским регалиям, ибо в отличие от всех
прочих владык Египта этот не походил ни на бога, ни на героя. Отвисший
живот, широкие, почти женские, бедра, худые, практически лишенные
мускулатуры руки и куполообразный череп делали его откровенно уродливым.
Удлиненное лицо с пухлыми губами и миндалевидными глазами тоже нельзя было
назвать красивым. Глядя на это отталкивающее изображение, походившее на
портрет скорее евнуха, чем мужчины, и - тут нельзя было не согласиться с
Ньюберри - безусловно гротескное, я почувствовал, как по спине моей пробежал
холодок. Впрочем, общее впечатление мое не сводилось к одному лишь
гротеску - присутствовало и какое-то иное ощущение, противоречившее
первоначальному чувству отвращения и неприятия. И лишь спустя несколько
мгновений мне открылся источник этого ощущения: рядом с фараоном художник
изобразил трех девушек с такими же странными куполообразными черепами, как и
у самого царя. Две сидели у его ног, а третью властелин Египта нежно целовал
в лоб. Ни в одной из гробниц, ни в одной из книг по египтологии мне ни разу
не довелось встретить что-либо похожее на столь трогательную, нежную
семейную сцену.
- Это его дочери? - спросил я.
Петри кивнул.
- Похоже, этот царь ценил семейные привязанности чрезвычайно высоко.
Что, если судить по сохранившимся изображениям, совершенно нехарактерно для
древних владык.