"Том Холланд. Спящий в песках " - читать интересную книгу автора

Да, кроме одного...
Он указал на верхнюю часть камня - туда, где проходила линия раскола
Завершающая часть композиции была утрачена - от нее остались лишь радиально
расходящиеся из какого-то центра над головой царя тонкие, как спицы колеса,
линии - словно благословляющие его руки. Однако я ошибся: на камне были
изображены вовсе не руки.
- Это солнечные лучи, - пояснил Петри. - На утраченной части был
изображен солнечный диск.
- Так какому же богу поклонялся Эхнатон? - спросил я, внимательно
рассматривая край фрагмента.
- Атону, - ответил Петри. - Атону, дарующему жизнь. Фараон даже сменил
имя в его честь. Некогда он, как и его отец, звался Аменхотепом, что
означало "Мир Амона", но после прибытия сюда уже не мог носить это имя и
тогда избрал для себя другое - Эхнатон. - Петри бросил еще один взгляд на
фигуру царя и поднялся на ноги. - Значение этого имени просто: "Радость
Атона".
Он вышел из палатки. Мы с Ньюберри последовали за ним и молча
остановились снаружи. Вдалеке, за припорошенными пылью насыпями Эль-Амарны и
темнеющей вдоль Нила полосой пальмовых рощ, сгущались сумерки, и все мы -
понятно почему - устремили взгляды на багровый солнечный диск.
- "Жить по правде", - нарушил наконец затянувшееся молчание Петри. -
Таков был девиз Эхнатона: "Ankh em maat".
Мне подумалось, что фараон имел право считать, что служит истине, когда
принял решение провозгласить единственной святыней живительную энергию
солнца. Ведь почитание этого источника жизни - а то, что солнце является
таковым, подтверждено данными современной науки - было исполнено
глубочайшего философского смысла.
Ньюберри неожиданно поежился.
- И все же, - молвил он, указывая на закатное зарево, - мы все видим,
как оно заходит за горизонт.
- Да, - ворчливо откликнулся Петри, бросив на него странный взгляд, -
однако лишь для того, чтобы взойти снова.
Ньюберри не ответил, и вскоре мы засобирались в обратный путь, ибо тени
уже начали удлиняться и пора было возвращаться. Петри проводил нас до
верблюдов, причем, пока мы шли, Ньюберри взял с него торжественное обещание
не утаивать от нас ничего из его будущих находок. Однако при всем множестве
полученных мною интересных сведений истинная цель мистера Ньюберри, о
которой упоминалось в ходе нашей беседы, так и осталась для меня тайной.
Откровенно говоря, мне уже начинало казаться, что я не узнаю этого никогда,
но, когда мы взобрались на верблюдов, начальник мой, ничего не поясняя,
направил свое животное не к той тропе, по которой мы приехали, а вдоль
скального полумесяца, следуя его изгибу. Полагая, что мистер Ньюберри
замыслил показать мне что-то еще, я молча последовал за ним и лишь через
некоторое время осмелился еще раз поинтересоваться, что же все-таки он так
надеется найти.
Поерзав в седле и оглянувшись на оставшиеся позади хижины и палатки, он
наконец сказал:
- Петри - великий археолог. У него удивительное чутье на мелочи и
детали. Поразительно, но, основываясь лишь на исследовании какого-нибудь
черепка, он способен проникнуть в глубину веков и выстроить целую теорию. Но