"Том Холланд. Спящий в песках " - читать интересную книгу автора

прошептал он. - Воистину великое!
- А если нам все же повезет?.. - Я помолчал. - Что тогда? Что вы
надеетесь обнаружить внутри?
- Свет, рассеявший тьму, - ответствовал Ньюберри после минутного
размышления. - Разгадку тайны. Ибо на том, что судьба Эхнатона представляет
собой величайшую тайну, сходятся и наука и легенды.
- Но ведь легенда утверждает, что он так и не обрел покой в своей
гробнице, - напомнил я со смешком.
Ньюберри оглянулся и досадливо поморщился.
- В конце концов, кто знает, какие находки нас там ждут, - раздраженно
проворчал он и, бросив последний взгляд на неразличимый во тьме каменный
рельеф, тронул с места верблюда. - Это есть великая тайна. Раскрытие ее уже
само по себе будет величайшей наградой.

* * *

Рано утром мы безотлагательно приступили к поискам Ньюберри вновь взял
с меня слово никому ни о чем не рассказывать и, со своей стороны, сделал все
возможное, дабы наш ранний отъезд остался незамеченным. Поделившись своими
мечтами со мной, он категорически не желал делать их достоянием кого-либо
еще. Откровенно говоря, я практически не сомневался в том, что наше
отсутствие вскоре привлечет внимание и возбудит любопытство остальных
участников экспедиции. Во-первых, я знал своих товарищей, Блэкдена и
Фрэйзера, как людей наблюдательных, а во-вторых, полагал, что верблюд отнюдь
не самое неприметное животное. Однако стоило мне указать на это мистеру
Ньюберри и предложить ему привлечь молодых людей к поискам, как на его лице
появилось выражение, близкое к паническому.
- Нет, ни в коем случае! - пылко возразил он. - О том, что я вам
рассказал, и о связанных с этим планах не должен знать никто, кроме нас
двоих.
Он вновь заговорил о своих надеждах и чаяниях, уверяя, что, дабы
раскрыть тайну фараона, мы должны до поры до времени свято хранить
собственные секреты. Должен признаться, я согласился с ним, причем
подействовала на меня не логика его доводов, а горячая убежденность.
Энтузиазм оказался заразительным, и я впервые испытал то, о чем давно
мечтал: подлинное трепетное возбуждение, что сродни охотничьему азарту.
В первую очередь объектом нашего внимания стали скалы над равниной. И
на сей раз, когда мы, оставив позади нильскую долину, углубились в пустыню с
ее уходящими к горизонту волнистыми рыжими песками, мне показалось, что мир
живых остался позади, вокруг же расстилается безбрежное, пребывающее в
вечном молчании ничто. Пока мы рыскали среди оврагов и расщелин, Ньюберри
рассказывал мне легенду о Сете, древнем боге злобы и тьмы, оспаривавшем
власть у своего брата, бога Осириса. Борьба была долгой, жестокой и
исполненной драматизма, но в итоге Сет был низвергнут и изгнан в
простирающуюся за Нилом пустыню. Там он и пребывает - вечно мятущийся,
жаждущий отмщения дух. Когда жгучие ветры начинали дуть из-за реки и на
возделанные поля наступали пески пустыни, древние египтяне со страхом в
сердце молились о том, чтобы злобный Сет не вернулся и над их миром не
воцарилась тьма. А по ночам, прислушиваясь к завыванию гуляющих над
бескрайними безжизненными равнинами песчаных бурь, молились еще жарче, ибо