"Коре Холт. Конунг: Человек с далеких островов ("Конунг" #1) " - читать интересную книгу автора

всегда оказывал ему, пока он был жив.
- Господин Аудун, прежде чем ты продолжишь повествование о своем
уважении к моему отцу конунгу, я хочу спросить тебя, знаешь ли ты, что трое
твоих людей здесь, в Рафнаберге, увели йомфру Торил из ее каморки на чердаке
и, думаю, обрели у нее больше радости, чем мы с тобой от нашей беседы.
- Йомфру Кристин, ты поступаешь благородно, говоря о другой молодой
женщине столь же почтительно, как говорят о тебе самой. Но твоя светлая вера
в ее целомудренность весьма удивила бы не только тех мужчин, но и ее самое.
- Господин Аудун, нынче ночью меня печалит и не дает покоя одна мысль.
Мне хотелось бы знать, доставила ли ей эта встреча такую же радость, как
тебе мысль об этом?
- Йомфру Кристин, могу утешить тебя тем, что ее радость была не меньше
твоей боли, а уж велика ли она или мала, судить тебе.
- Господин Аудун, прежде чем я уйду, чтобы разделить свое ложе с моей
служанкой йомфру Лив, позволь сказать, что твое легкое презрение к людям
куда легче, чем ты сам полагаешь. И за это я благодарна тебе.
- Йомфру Кристин, я тоже благодарен тебе, что ты позволила свету своей
души упасть и на меня в эти ночи в Рафнаберге, пока корабли посошников рыщут
по фьорду в поисках дочери конунга Сверрира и его людей.

***

Носилки с покойником проносили десять шагов, после чего их опускали на
землю, благословляли и несли следующие десять шагов... Но с каждым новым
шагом шествие приближалось к собору - величественному, прекрасному,
незабываемому, посвященному святому человеку Магнусу, бывшему некогда ярлом
этих островов, а теперь нашедшему свое место у престола Господня. Покойника
внесли под высокие своды, мы, будущие священники из Киркьюбё, молодые и
недостойные, проникнутые торжественностью этой минуты, стояли в соборе. В
широких плащах, с зажженными свечами мы преклонили колени, коснулись лбом
пола и потом медленно выпрямились, когда мимо нас в гробу из золотистого
кедрового дерева пронесли священные останки епископа.
Священные останки пронесли мимо нас в гробу из золотистого кедра,
омытого водами Иордана и привезенного паломниками из Йорсалира. Воду для
обмывания привезли в мехе, сделанном из желудка осла, которому перерезали
горло на рассвете под деревьями Голгофы... Шел день третий.
Шел день третий - пели коленопреклоненные священники, плакали горюющие
женщины, смеялись и кричали дети, звонили колокола и медленно раскачивались
кадила. И тут появился ярл, он явился из дыма ладана перед алтарем храма, в
воинских доспехах, но смиренный и без головного убора, в руке у него была
свеча - это был и воин и слуга Божий. Он заговорил. И сразу стал самим
собой - сильным, значительным человеком, превосходившим здесь всех и силой и
достоинством. Он говорил о великих людях из своего рода, теперь уже ушедших
из жизни, о святом Магнусе, в честь которого был выстроен этот собор и
который покоился тут под главным алтарем, где отныне будет покоиться и
епископ Вильяльм.
А потом ярл поведал, что в последний день, когда душа епископа
Вильяльма еще не покинула его бренного тела, ему было видение, и мне
показалось, будто сильная рука вырвала меня из моей земной оболочки и
вознесла в Богу. Святой Олав, самый близкий Богу человек, явился к ярлу и