"Коре Холт. Конунг: Человек с далеких островов ("Конунг" #1) " - читать интересную книгу автора

***

Однажды вечером епископ прислал за мной. Я сразу пошел к нему и на
дворе усадьбы встретил Сверрира - епископ посылал и за ним. Епископ сидел за
столом, он не встал и не пошел нам навстречу. Он даже не поднял головы, его
слабые руки лежали на недописанном письме. Он провел рукой по глазам,
уставшим от того, что ему слишком часто приходилось читать слова, написанные
на пергаменте.
- Я желаю вам добра, - сказал он.
Мы молчали.
- Как вы знаете, есть отношения между Богом и людьми, в которых
человеку не дано быть судьей, - снова заговорил он. - Но есть также
отношения между духовным пастырем и людьми, которые ищут его помощи, и тут
епископу приходится быть единственным судьей. Вы знаете, что умирающие в
Киркьюбё отказываются причащаться у вас, знаете также, что роженицы не
хотят, чтобы вы крестили их детей. И знаете почему.
Мы молчали, он продолжал:
- Поэтому я хочу, чтобы вы уехали в Исландию и оставались там три года.
Я посылаю письмо епископу в Хоуларе, моему брату во Христе, и говорю ему,
что отдаю вас в его руки. Весть о вашем поступке еще не достигла Исландии. А
если достигнет, вы должны все отрицать. Можете сказать, что сборщик дани
Карл по злобе оговорил служителей церкви, потому что они любят Бога больше,
чем он когда-либо сможет полюбить своих ближних. Астрид поедет с тобой,
Сверрир. Я снаряжу для вас корабль задолго до дня Йона *, вы уедете на нем.
______________
* День святого Йона - 24 июня (Иванов день).

Он склонил голову, это был знак, что мы должны уйти. Однако, увидев
наше отчаяние, он подошел и благословил нас.
- Знайте, никого из своих учеников я не любил так, как вас. Другие тоже
доставляли мне огорчения и заставляли страдать мою душу, но епископ
несвободен, он должен считаться не только с судом Божьим, увы, он зависит и
от людского суда, а потому он слаб. Словом, я должен нести свою службу: быть
пастырем всем, кто здесь живет. Поэтому вы должны уехать.
Он удалился, мы тоже ушли.

***

Ночью Сверрир позвал меня, и мы пошли вдоль берега, он был взволнован,
я тоже. Не думаю, что уже в ту ночь Сверрир видел отчетливо тот путь,
который Гуннхильд указала ему перед смертью и которым отныне он должен был
следовать. Это была тяжелая ночь, у меня как будто отобрали мою душу. Была
весна, с моря неслись черные облака, вода в темноте ощеряла белые зубы.
Сверрир собрал свои мысли и выстроил их клином, как воинов перед битвой. Он
выглядел так: сильный, крепко скроенный, с суровым лицом, по которому
пробегала тень. Его хриплый голос то поднимался, то падал, то срывался в
крик, иногда Сверрир умолкал и холод сковывал его черты. Никогда раньше он
не внушал мне страха. Теперь же мне было страшно. Я понимал, что мы с ним
находимся на распутье жизни, где нас ждут и Бог и дьявол, оба одинаково