"Коре Холт. Конунг: Человек с далеких островов ("Конунг" #1) " - читать интересную книгу автора

безжалостные, и каждый надеется заполучить нас себе.
Сверрир сказал:
- Я отправлюсь в Норвегию. Вовсе не обязательно, что мы встретим там
сборщика дани Карла и его людей. Норвегия - большая страна, да они и не
узнают нас, если мы с ними столкнемся. Там мы будем носить облачение
священников, а здесь одевались, как обычные люди. Доберемся до Нидароса и
окажемся под защитой архиепископа. Я хочу увидеть страну, которая
принадлежала тому, кто, по словам матери, мог быть моим отцом. Хочу узнать,
что думают люди, когда-то подчинявшиеся тому, кто, по словам матери, мог
быть моим отцом! Хочу быть там священником, а со временем, может быть, и
епископом, но, Аудун, если Бог внушит мне, что моя мать сказала правду, я
изложу свое дело архиепископу и попрошу его совета.
Не только исполинская сила Сверрира, открывшаяся мне в ту минуту,
заставила меня принять участие в его планах, но безумная отвага его мысли.
Меня несло к нему, как море несет к берегу плавучие бревна. Мне тоже всегда
хотелось увидеть Норвегию. Я знал, что где-то там находится мой отец Эйнар
Мудрый, если только он остался в живых после такого пути; и еще внутренний
голос сказал мне: Там находится и распятие, перед которым ты здесь молился,
и, кто знает, может, ты снова сможешь преклонить перед ним колени.
Однако я ничего не сказал об этом. Я не уверен, но думаю, что, если бы
тогда сказал Сверриру, что отправлюсь с ним, но по другой причине, он бы не
понял меня. Он сжал руками мои плечи и сказал:
- Я осмелюсь на это, Аудун, осмелюсь во имя Бога!
И я знал, что последую за ним, - во имя Бога и во имя Сверрира.
Этой зимой Астрид родила еще одного сына, его окрестили Сигурдом. В
первое воскресенье после Обретенья Креста Господня епископ прислал за нами.
- Как вам известно, корабль уже осмолен и оснащен парусами. Я жду от
вас, что вы будете готовы отправиться в путь за три дня до дня Йона.
Сверрир сказал:
- Я сын конунга.
В рабочем покое епископа воцарилась мертвая, недобрая тишина, епископ
огляделся по сторонам, потом встал и закрыл ставнем одно из окон, которое
было приоткрыто, вернувшись к столу, он поднял лицо к Сверриру:
- Говори!
Сверрир сказал:
- Моя добрая матушка Гуннхильд умерла, когда здесь был сборщик дани,
она прожила жизнь с грехом на душе, который только Всемогущий может простить
ей. Грешница она или нет, я все равно любил ее, и знаю, что она сказала
правду, она не стала бы лгать родному сыну перед лицом вечности. И Аудун был
свидетелем ее слов.
- Что сказала твоя мать?
- Она сказала: Ты сын конунга. Между мной и моим женихом были нелады, я
отдалась другому, но я не знала его. Потом говорили, что это был Сигурд,
конунг Норвегии. И потому ты сын конунга.
Епископ онемел, мне было жалко его, а Сверрир продолжал:
- Не думаю, что кто-нибудь знает об этом, кроме нас двоих, епископ
Хрои. Но, возможно, еще одному человеку известна тайна моей матери - Унасу.
Трезвый он не болтлив, когда же выпьет, в его словах бывает больше силы, чем
ума. Я не уверен, что в Норвегии он станет трезвенником. И тогда норвежцы
вернутся сюда.