"Коре Холт. Конунг: Властитель и раб ("Конунг" #3) " - читать интересную книгу автора

во фьордах Бьёргюна только сильное войско могло защитить конунга Сверрира от
мрачной ярости бондов. В Вике в конунговых усадьбах сидели ленники Эрлинга
Кривого и правили окрестными землями так, словно их господин еще жив.
Сверрир - пришелец из дальних шхер, священник из Киркьюбё, - был
провозглашен конунгом на Эйратинге. Однако почетного места в сердцах своего
народа он не завоевал.
Хотел ли он добиться его? Мы часто беседовали об этом. Он был уже с
первыми нитками седины на висках, без былого блеска рыжеватой бороды,
запомнившегося мне в годы первой юности. Возможно, меньше живости в его
движениях - зато больше основательности, а такой глубины и такого жара во
взоре я никогда не встречал у других, с кем меня сводила жизнь. Крепок в
вере во всемогущего Сына Божия. Однако без горячности и излишнего
религиозного экстаза, который может только ослабить ясность разума.
Доброжелательный к каждому другу, не лишенный снисхождения к врагу. Но мало
встречал я таких, - да нет, йомфру Кристин, пожалуй, ни одного, - кто был бы
настолько свободен от величайшей лжи наших дней, будто каждое сердце
покупается за серебро.
Он был бесстрашен. Однако никогда не стоял в первом ряду в шуме битвы,
для этого он был слишком умен. Открытый во всех своих проявлениях, - так
думали многие, но лишь несколько ближайших людей знали, что за открытостью
скрывалась запертая келья. И никто не проскользнул туда. Да, его сокровенная
дума: сколько я пытался отыскать ее, и верю, что находил, - время от
времени. Он всегда оказывал мне величайшее доверие. Иногда эта ноша была
непомерна: он открыл мне, что даже я никогда не проникну в его последнюю
тайну.
Знал ли он сам, что за тайный ветер гуляет в его сердце? Да, йомфру
Кристин, насколько это вообще доступно человеку. Он освещал свое сердце
ярким светом разума, но видел порой только темноту. Он часто говорил: - Ты
веришь, что я сын конунга, Аудун? Говорил это с изменчивой улыбкой: то
светлой, полной надежд, то горькой, удрученной сомнением. С радостной
улыбкой того, для кого ответ мало значит, и с усмешкой, прикрывающей
душевную муку. Он знал, что рожден с силой конунга. Но был ли взращен в
конунговых яслях? Он справлялся, но годы шли, возвращая сомнения. Он
пестовал в себе веру. И я убежден, что он окончил свой век, веря, что он сын
конунга.
В годы, последовавшие за гибелью ярла Эрлинга Кривого, наше войско
подвергалось постоянным напряженным тренировкам. Хёвдингом войска теперь был
Гудлауг Вали. Он был человек с весьма скудным умом, доблестный в бою,
настолько простой, что любая истина, - даже самая сомнительная, - прочно
сидела в нем. По мере того, как слава конунга росла, к нам стекались
крестьянские юноши из окрестных земель. Оружейники круглыми сутками
трудились над клинками. Хёвдингом над малой дружиной был Свиной Стефан,
близкий друг Сверрира и мой еще по Киркьюбё. Горьким уделом конунга было
иногда посылать свою дружину сжечь какую-нибудь усадьбу, если бонд
отказывался отдать конунгу причитавшееся ему по праву. Я знаю, что конунг
Сверрир делал это без особой радости. Но никто, йомфру Кристин, из множества
людей, известных мне по ратной жизни, не мог отдать подобный приказ более
бесстрастным голосом, чем твой отец конунг.
Мы возвели сеть сторожевых башен по всему Трёндалёгу. При каждой из них
стояли дозором наши люди. Мы знали, что если дождь и туман не залегли в