"Виктория Холт. Лев-триумфатор [И]" - читать интересную книгу автора

Эдуарду с тем же необузданным чувством единоличной собственницы, с каким
обожает мою мать. В одном я была уверена: что сама я так же страстно
стремилась бы к тому, чтобы вся любовь и все помыслы Кэри принадлежали мне
безраздельно.
Хани сделала великолепную партию - ко всеобщему изумлению, хотя все
готовы были признать, что она - прекраснейшее из земных созданий и никого
прекраснее они не встречали. По сравнению с ней я чувствовала себя
дурнушкой. У Хани были изумительно красивые темно-голубые, почти
фиалкового цвета глаза, и длинные, густые черные ресницы делали их просто
потрясающими. Волосы также были темными, кудрявыми, с живым блеском. Где
бы она ни появлялась, внимание всех немедленно обращалось на нее. Рядом с
ней я чувствовала себя никем, хотя в ее отсутствии меня находили
привлекательной, с моей густой гривой рыжевато-каштановых волос и зелеными
глазами, которые, как говаривала моя мать, очень подходили к моему имени.
- Ты в самом деле, Кэт, похожа на котенка, - с нежностью повторяла
она, - с этими зелеными глазищами и сердцевидным овалом личика!
Я знала, что кажусь своей матери нисколько не менее прекрасной, чем
Хани, но то был взгляд матери, смотревшей на свое обожаемое дитя. Однако
Эдуард Эннис, сын и наследник лорда Калпертона, влюбился в Хани при первом
ее появлении в свете и женился на ней, когда ей исполнилось всего
семнадцать лет. Ее низкое происхождение не стало препятствием. Хани
добилась триумфального успеха там, где потерпела неудачу не одна девушка,
обильно наделенная земными благами.
Велико было восхищение моей матери, которая всегда боялась, что Хани
трудно будет найти жениха. Она ожидала, что лорд Калпертон станет всячески
возражать против этого брака, но мать Кэри, которую я называла тетя Кейт,
вмешалась и смела все препятствия, а она умела настоять на своем. Несмотря
на свои тридцать семь лет, тетя сохранила все свое неподвластное времени
обаяние так, что мужчины по-прежнему влюблялись в нее и лорд Калпертон не
составлял исключения.
В славное время тысяча пятьсот пятьдесят восьмого года, в ноябре
месяце, старая королева умерла, и всюду было великое ликование, потому что
у Англии вновь появилась надежда. Мы настрадались во время царствования
Марии Кровавой, и, так как наше Аббатство стояло неподалеку от реки и
всего в одной-двух милях от столицы, пелена дыма из Смитфилда "Смитфилд -
район старого Лондона. На Смитфилдской рыночной площади во времена Марии
Тюдор сжигали на костре еретиков." тянулась к нам, если ветер дул в нашу
сторону. Моей матери становилось плохо при его появлении, и она плотно
закрывала окна и сидела дома.
Когда дым исчезал, матушка выходила в сад и собирала цветы или фрукты
и травы по сезону и посылала со мной в дом моей бабушки, который граничил
с Аббатством.
Отчима моей матери сожгли заживо как еретика во время правления
Марии, вот почему костры Смитфилда были особенно мучительны для нас. Но я
не думаю, чтобы бабушка продолжала страдать так сильно, как представляла
себе моя мать. Она всегда проявляла большой интерес к дарам, что я
приносила, и подзывала близнецов, чтобы они поговорили со мной. Питер и
Пол были на год старше меня - сводные братья моей матушки и, значит, мои
дяди. Наши родственные связи были весьма запутанными. Казалось странным
иметь дядюшек лишь годом старше себя, и мы никогда не считались с этим