"Виктория Холт. Лев-триумфатор [И]" - читать интересную книгу автора

будучи военным кораблем, он был снабжен всем необходимым, чтобы
защищаться, а быть может, и атаковать. Он выглядел гордо, величаво; это
был его корабль. Я знала.
Я ни разу не спускалась к Мысу, до тех пор, пока судно не уплыло.
Каждый день я смотрела на него в окно и надеялась, что, когда я проснусь
наутро, его уже не будет. И я начинала думать о Кэри - красавце Кэри,
который был молод, всего на два года старше меня, милом Кэри, с которым я
вечно ссорилась в детстве, до того волшебного дня, когда мы оба внезапно
поняли, что любим друг друга. Горестные воспоминания нахлынули на меня и я
вновь, как наяву, пережила все это: необъяснимый гнев матери Кэри, - она и
моя мать были двоюродными сестрами - которая объявила, что ничто на свете
не заставит ее дать согласие на наш брак. И моя дорогая матушка, которая
вначале не понимала причины, вплоть до того страшного дня, когда она
заключила меня в объятия и, плача вместе со мной, объяснила, как грехи
отцов падают на детей; и мои счастливые мечты о совместной жизни с Кэри
разбились вдребезги и навсегда.
Почему все это так живо всплыло в памяти из-за того, что я встретила
на Мысе этого нахального моряка?

***

Я должна пояснить, как я очутилась в Плимуте - в юго-западном уголке
Англии, - когда мой дом находился на юго-востоке, всего в нескольких милях
от Лондона.
Я родилась в аббатстве Святого Бруно - необычное место для рождения,
- и, вспоминая свои ранние годы, я вижу их какими угодно, но только не
обыкновенными. Я была беспечна, весела, легкомысленна - полная
противоположность серьезной Хани, которую я всегда считала своей сестрой.
Мы провели детство в монастыре, в котором не слишком строго соблюдали
устав, окруженные атмосферой мистицизма. Тем, что мы этого не замечали в
наши ранние годы, мы обязаны матушке, совершенно нормальной, всегда
безмятежно-спокойной и в любой ситуации готовой утешить, словом, такой,
какой должна быть мать. Я как-то раз сказала Кэри, что, когда у нас с ним
появятся дети, я постараюсь стать для них тем, чем моя матушка была для
меня.
Но, становясь старше, я стала замечать напряженность в отношениях
между моими родителями. Иногда мне казалось, что они ненавидят друг друга.
Я чувствовала, что моей матери хотелось иметь супругом доброго,
обыкновенного человека, такого, как дядя Кэри, Руперт, который так и не
женился и, как я подозревала, любил ее. Что до моего отца, то я его вовсе
не понимала, но была уверена, что временами он ненавидел мою мать.
Существовала какая-то причина, мне непонятная. Возможно, та, что он
"провинился перед матерью. Наша семейная жизнь проходила нелегко, но я
разбиралась в этом меньше, чем Хани. Впрочем, для нее все было просто:
чувства Хани были менее сложными, чем мои. Она ревновала меня, потому что
матушка любила меня сильнее, чем ее, что, в общем-то, естественно,
поскольку я была родной дочерью. Хани любила мою мать собственнически, она
не желала делить ее ни с кем. И она ненавидела моего отца. Хани точно
знала, кому принадлежат ее преданность и верность. Не так просто дело
обстояло со мной. Я задавала себе вопрос, относится ли она к своему мужу