"Виктория Холт. Светоч любви [love]" - читать интересную книгу автора

- А что вам мешает уйти отсюда и найти дом, в котором живет Семья,
причем никто из ее членов не проигрывает состояние.
- Ну нет, я решила жить здесь, потому что я привыкла жить именно
здесь! К тому же, дело облегчается тем, что.., хвала Богу, он же не все
время здесь.
- О чем вы подумали, когда впервые увидели его? - спросила я.
- О чем? Да о том, что он отличается...
- Отличается от кого?
- Да практически от любого, о ком бы вы ни подумали. А потом все эти
сокровища и его род занятий. Что-то там не так, мне кажется. Странный
бизнес. И странные люди, которые его окружают. Мы с мистером Каттервиком,
впрочем, привыкли к этой публике...
- Он когда-нибудь разговаривает с вами? Она склонила голову набок и
затем изрекла:
- Он единственный, кто никогда не приходил на кухню и не давал меню,
как это принято в нормальном доме.
- А когда он приедет на этот раз, миссис Коуч?
- Он не из тех, кто информирует заранее.
- Возможно, он хочет приехать неожиданно и увидеть, чем вы все тут
занимаетесь.
- Я не стала бы думать о нем так плохо.
Вот так мы и беседовали, и я все время старалась увести ее от Семьи,
переключая разговор на нынешнего владельца усадьбы.
В день Рождества сначала подали утку, за ней последовал пудинг,
торжественно доставленный на стол самим мистером Каттервиком. Пудинг был
объят мистическими огненными языками горящего бренди, за которыми с
любовным восторгом наблюдала миссис Коуч. На почетных местах на одном и
другом концах стола сидела мама и мистер Каттервик. А вокруг стола
собрались все слуги с семьями.
В куске пудинга мне досталась шестипенсовая монетка, а стало быть, и
три желания, которые должны были исполниться. Одно перевешивало. Я очень
желала себе увидеть мистера Мильнера до того момента, когда мне надо будет
возвращаться в школу; вторым желанием было побывать в сокровищнице и
третьим, чтобы мама и я продолжали бы жить в усадьбе Роланд.
Я поймала себя на мысли, что если бы папа был здесь, то нынешнее
Рождество было бы самым лучшим во все времена, но, естественно, я
понимала, что, будь он жив, нас здесь не было бы.
После торжественного обеда каждый должен был что-то "изобразить".
Миновала сия чаша маму и мистера Каттервика, которых спасло их высокое
положение, и миссис Коуч, от которой тоже не решились требовать
чего-нибудь, учитывая ее параметры. Были исполнены песни, кто-то
декламировал, некоторые решились на несколько танцевальных па, один из
садовников играл в дуэте с сыном на скрипке. Я продекламировала "Гибель
Вечерней звезды", миссис Коуч вторила мне шепотом. Я читала так
великолепно, что у нее в глазах блестели слезы.
Мама попросила меня подняться наверх и принести ее шаль. Как только я
вышла из шумной комнаты и закрыла дверь, за которой остались свет и
веселье, у меня появилось чувство, что тихий дом сомкнулся вокруг меня. Я
поднялась по лестнице и вдруг явственно ощутила, как меня окутывает
сверхъестественно холодное нечто. Предчувствие чего-то охватило меня. Та