"Виктория Холт. Светоч любви [love]" - читать интересную книгу автораПравда, я уже не приходила в такой восторг от наряженной елки и
украшенного зала и даже от великолепного пудинга. Я немало времени пробыла в сокровищнице и заметила, что выражение лица бронзового Будды изменилось и в продолговатых хитрых глазах его светилось явное одобрение. Я читала больше обычного, а мистер Мильнер разрешил мне брать любую книгу с полок его, как он сам называл, Китайской библиотеки. Это была очень маленькая комнатка у его кабинета. Я с большой пользой часто бывала там. В Рождество произошел неприятный случай. Я была так погружена в собственные дела, что сначала не придала этому происшествию должного внимания. Мы с мамой шли по лесу, и она рассуждала на свою излюбленную тему - как хорошо, что мистер Сильвестер Мильнер так заботится обо мне. Неожиданно она произнесла: - Не торопись, пожалуйста, Дженни. Ты шагаешь слишком быстро для меня. Она присела на пенек, и когда я посмотрела на нее, то обратила внимание на ее пылающие щеки. Она всегда была румяной, но никогда до такой степени. К тому же я заметила, что она исхудала. Мне даже показалось, что она выглядела как-то по-другому. Я села рядом с ней и поинтересовалась: - С тобой все в порядке? - Я немного простыла, но это пройдет быстро. Я забыла про тот случай, но в рождественское утро, когда я отправилась вручать ей подарок, то с удивлением обнаружила, что она еще не встала. Это было очень не похоже на - Веселого Рождества, - пожелала я. Она сразу проснулась и улыбнулась мне. А потом положила руку на подушку. Казалось, что она в каком-то затруднении. Я была озадачена, но она снова улыбалась. И я снова была очень довольная, потому что это было рождественское утро и впереди все предвещало только радости Позднее, когда мы разговаривали о моем будущем, мама заметила, что сокращение срока моего пребывания в школе - блестящая идея. - Чем быстрее ты начнешь работать с мистером Сильвестером Мильнером, тем лучше, - подчеркнула мама. Но сам мистер Мильнер считал, что я должна закончить образование полностью, а поэтому о начале работы не может быть и речи до того момента, как я приеду на летние каникулы в июле, навсегда распрощавшись со школой. Мне все еще было только семнадцать, а восемнадцать наступит лишь в сентябре. Но, несмотря на это, я начала работу. Она полностью захватила меня. Каждое утро я должна была в течение часа записывать под его диктовку черновики писем, которые потом надлежало переписать начисто. Я научилась писать каллиграфическим почерком. Но законную гордость у меня самой вызывало то, что мне удавалось без единой ошибки писать имена представителей любой династии, ничего не переспрашивая у мистера Мильнера. И по мере того, как накапливались мои знания, мне все более и более интересно было узнавать новое. Однажды он показал мне красивую вазу, которую недавно приобрел, и попросил определить ее возраст. Я ошиблась лет на триста, но он все равно |
|
|