"Виктория Холт. Дитя любви [love]" - читать интересную книгу автора

постепенно начала понимать, насколько трудно найти в ее возрасте новую
работу. А когда мать доказала ей, что без нее просто пропадет, ибо в
Англии не было никого, кто б мог так прекрасно шить, как Эмили, та,
наконец, позволила умолить себя и осталась. Так что, обосновавшись в
комнате Салли Нулленс и с негодованием бормоча себе под нос мрачные
пророчества, она принялась готовиться к новой жизни и приезду Кристабель.
- Будь добра к бедной старушке Эмили! - сказала мать. - Это большой
удар для нее!
С матерью мы были ближе, чем с отцом. Думаю, она очень страдала от
его безразличия ко мне и изо всех сил старалась компенсировать это. Я
нежно любила ее, но так случилось, что к отцу я испытывала более сильное
чувство. Я так восхищалась им! Он был сильным и властным мужчиной, почти
все трепетали пред ним. Даже Ли Мэйн, который и сам очень походил на него,
и все время, сколько я его знаю, - а знаю я его всю свою жизнь -
утверждал, что не боится ничего на земле, небесах или в аду (это были его
любимые слова), но даже он остерегался моего отца.
Он правил нашим домом, и даже моей матерью, которая была женщиной не
из слабых. Она смело противостояла ему, что в глубине души весьма его
забавляло. Казалось, они наслаждались тем, что пререкаются друг с другом.
Не скажу, что для мира в семье это хорошо, но то, что они друг другом
довольны, было очевидно.
Мы были очень странной семьей; взять хотя бы Эдвина и Ли. Когда мне
исполнилось тринадцать, им было уже по двадцать, и родились они с разницей
в несколько недель. Эдвин являлся лордом Эверсли и был сыном матери от
первого замужества. Его отец, двоюродный брат отца, погиб еще до рождения
Эдвина. Он был убит возле нашего дома, что создало ему ореол загадочности
и романтики, чего, однако, нельзя было сказать о самом Эдвине. Он просто
был мне единокровным братом - не так высок, силен, умен, как Ли, но,
возможно, так казалось лишь мне?
Что касается Ли, так он вообще не был нам родственником, несмотря на
то, что рос и воспитывался в нашем доме еще с младенческих лет. Он был
сыном давней подруги моей матери, леди Стивенс, актрисы, чье настоящее имя
было Харриет Мэйн. В рождении Ли крылось что-то весьма позорное. Мать не
говорила об этом, а рассказала мне все сама Харриет.
- Ли - мой внебрачный сын, - сказала она мне однажды. - Я родила его
в ту пору, когда мне совсем не следовало этого делать, но теперь я рада,
что поступила именно так, а не иначе. Я вынуждена была оставить его на
воспитание твоей матери, и, конечно, она справилась с этим лучше, чем
могла бы я.
Не уверена, что здесь она права. Ее второй сын, Бенджи, казалось,
прекрасно себя чувствует, и я сама подумывала о том, какая удивительная
мать эта Харриет. Она мне очень нравилась и, будто чувствуя мое
восхищение, без которого, откуда бы оно ни происходило, она бы, наверное,
и жить не смогла, зачастую приглашала меня к себе в гости. Разговаривать с
ней было куда легче, чем с каким-нибудь другим взрослым человеком.
Эдвин и Ли служили в армии: это была семейная традиция. Предки Эдвина
прославились на службе короля, а его родители встретились, когда король
был в ссылке. Моя мать часто рассказывала мне о временах до реставрации
монархии и о своем прерывании в старом замке Конгрив, где она жила в
ожидании, когда король вступит в свои права.