"Виктория Холт. Голос призрака " - читать интересную книгу автора

создаст вскоре сложную ситуацию. Ты растешь так быстро. Дорогое дитя,
помни, всегда, что я - здесь, рядом, если надо поговорить.., поделиться...
- Но я знаю, матушка, что вы всегда со мной! Я чувствовала, что ей
хотелось сказать еще многое, но она не была уверена, смогу ли я понять ее.
Как большинство родителей, она все еще видела во мне ребенка, и ей было
трудно изменить это привычное представление.
В сущности, она предупреждала меня о грозящей опасности.

***

Жизнь в Эверсли била ключом. Хозяйствование в имении отнюдь не
являлось единственным занятием Дикона и его сыновей. Дикон был одним из
самых известных и важных лиц на юго-востоке страны; и у него было много
интересов в Лондоне.
Дэвид любил дом и имение, поэтому Дикон мудро предоставил ему это
поле деятельности. Дэвид часами просиживал в библиотеке, которую он
значительно пополнил. У него были друзья, наезжавшие к нему из Лондона и
иногда гостившие у нас по несколько дней. Все они были очень образованы и
начитаны, и, как только кончался обед, Дэвид вел их в библиотеку, где они
засиживались за полночь, попивая портвейн и толкуя о материях непонятных и
неинтересных для Джонатана и его отца.
Я любила прислушиваться к их разговору за обедом, и, если вмешивалась
в него или пыталась вмешаться, Дэвид приходил в восхищение и всячески
поощрял меня высказать свое мнение. Он часто показывал мне редкие книги,
карты и рисунки, изображавшие не только Эверсли и окрестности, но и
различные части страны. Он интересовался археологией и немного посвятил
меня в эту науку, показывая и рассказывая, что было найдено при раскопках
и как картины древней жизни могут быть восстановлены с помощью изучения
найденных вещей. Дэвид был страстным любителем истории, и я могла слушать
его часами. Он давал мне читать книги, и потом мы обсуждали их, иногда
гуляя в саду, иногда во время поездок верхом.
Время от времени мы останавливались подкрепиться в каком-нибудь
старинном трактире, и я замечала, как сильно Дэвид нравился людям. Они
относились к нему почтительно, но я быстро поняла, что это было уважение
совсем иного рода, чем то, которое они оказывали Дикону или Джонатану. Те
требовали его - не словесно, конечно, но всем своим видом превосходства.
Дэвид был другим: он был добр и мягок в обращении, и дань уважения
отдавалась ему потому, что люди отзывались на его доброту и кротость и
хотели, чтобы он знал это.
Общение с Дэвидом доставляло мне огромное удовольствие. Он будил во
мне интерес к самым разнообразным вещам, и те предметы, которые могли
показаться скучными, становились увлекательными, когда он их мне объяснял.
Я не могла не видеть, что он продвигает вперед мое образование куда
быстрее, чем это делает моя гувернантка; у меня даже стал исчезать мой
французский акцент, проявляясь теперь лишь изредка. Я все больше
привязывалась к Дэвиду.
Иногда у меня появлялось желание, чтобы Джонатана, вносившего в мою
жизнь такую сумятицу, вовсе не было на свете.
Два брата были почти во всем диаметрально противоположны. Они и
внешне отличались друг от друга, что было довольно странно, так как, если