"Виктория Холт. Подмененная" - читать интересную книгу автора

Мне следовало бы раньше догадаться о происходящем: когда мама
заговаривала о Бенедикте Лэнсдоне, ее голос менялся, глаза начинали сиять,
а губы складывались в улыбку. Однако в то время я не предавала этому такого
значения Не то что бы это очень изменило ситуацию, меня она в любом случае
не устраивала. Но если бы я была подготовлена, это не стало бы для меня
таким потрясением.
Лишь после маминой свадьбы я осознала, насколько счастливой была моя
прежняя жизнь. Слишком многое мне казалось само собой разумеющимся.
Да, я счастлива жила в Лондоне, неподалеку от Гайд-парка, куда ходила
гулять по утрам со своей гувернанткой мисс Браун. Мы прогуливались по
дорожкам, обсаженным высокими деревьями - каштанами, дубами и буками. Мы
встречались с другими няньками, с которыми мисс Браун останавливалась
поболтать, в то время как я присоединялась к играм других детей. Мы кормили
уток на пруду и бегали по заросшей травой лужайке, предназначенной
специально для этого.
Я обожала магазины. Неподалеку от нас находился рынок, и иногда зимой,
во второй половине дня, мисс Браун брала меня туда. Так было интересно
бродить среди толпы, наблюдать за людьми, стоявшими у прилавка, особенно
когда начинало темнеть и зажигались керосиновые фонари. Однажды мы поели
угрей в желе прямо у прилавка, причем мисс Браун чувствовала себя несколько
неудобно, ибо считала такие поступки неуместными, но я ее упросила. Мне
нравилось рассматривать дам в великолепных платьях и" джентльменов в
цилиндрах и визитках. Я любила зимние вечера, когда мы усаживались возле
камина и слушали колокольчики булочников, разносивших свои изделия по
улице. Тогда Энн, наша служанка, выбегала на улицу с блюдом и покупала
булочки, которые мама подрумянивала на огне.
Казалось, эти счастливые дни будут длиться вечно, потому что я еще не
замечала тогда Бенедикта Лэнсдона, который скрывался в тени и выжидал
подходящего момента, чтобы изменить всю нашу жизнь.
Когда деревья в парке начинали выбрасывать листики и даже груша в
нашем небольшом садике подавала признаки того, что собирается в свое время
произвести на свет несколько несъедобных плодов, моя мать говорила:
- Пора, пожалуй, отправляться в Корнуолл. Поговорю с тетей Морвенной.
Любопытно, каковы их планы на этот год.
Тетя Морвенна была матерью Патрика, и мы с моей мамой часто посещали
их дом, расположенный неподалеку от нашего. Патрик обычно вел меня в свою
комнату, чтобы показать щенка или новую игрушку; мы говорили с ним о
Корнуолле и о том, чем мы будем там заниматься.
Потом следовало восхитительное путешествие на поезде. Мы с Патриком
занимали места у окон и непрерывно вскрикивали, обращая внимание друг друга
на что-либо, показавшееся в окне. Поезд проносился через долины, реки и
леса, а затем, замедлив ход, пребывал на очередную станцию.
А в конце путешествия предстояла встреча с поджидавшими нас бабушками
и дедушками, которые всем своим видом показывали, что для них нет более
радостного события, чем наш приезд. Потом Патрик отправлялся в Пенкаррон, а
я - в Кадор.
Кадор - великолепный, прекрасный дом - был родовым гнездом семейства
Кадорсонов в течение многих веков. Теперь там больше не жили Кадорсоны,
потому что их род пресекся, когда мой прадедушка Джейк Кадорсон и его сын
Джекко утонули в Австралии, а дом перешел к моей бабушке, вышедшей замуж за