"Виктория Холт. Охотничья луна " - читать интересную книгу автора

мыла и от прирожденного оптимизма под роскошной шляпой с пером,
заколыхавшимся, когда она прижала меня к своей необъятной, пахнущей
лавандой груди.
- Ну вот ты и здесь, - сказала она. - Дочурка Алана... приехала домой.
И в те первые же минуты она убедила меня в том, что я действительно
приехала домой.
Должно быть года через два после моего прибытия отец умер от
дизентерии, а мать несколько недель спустя от той же болезни.
Тетя Пэтти показала мне строки в религиозных газетах.
"Они отдали свою жизнь на службе Господу", - было сказано там.
Боюсь, я не слишком горевала. Я почти забыла об их существовании. Меня
полностью поглотила жизнь в Грантли Мэнор, старом елизаветинском доме,
купленном тетей Пэтти вместе с вотчиной, как она это называла, за два года
до моего рождения.
Мы - она и я - вели замечательные беседы. Казалось, она никогда ничего
не умалчивала. Позднее я часто замечала, что у большинства людей в жизни,
похоже, были секреты. Но не у тети Пэтти.
- Когда я жила в интернате, - говорила она, - мне было очень весело,
но вечно не хватало еды. Бульон разбавляли. По понедельникам это называлось
супом и было еще приемлемо. Во вторник послабее, а к четвергу настолько
жидким, что я, бывало, гадала: долго ли еще он сможет протянуть, прежде чем
превратится в обычную воду. Казалось, хлеб всегда был черствым. Я думаю,
именно школа превратила меня в нынешнего гурмана: покидая ее, я поклялась
потакать и потакать себе. Я говорила, что если бы у меня была школа, все
было бы иначе. Потом, когда унаследовала деньги, я решила: "Почему бы и
нет?" Старик Лукас заявил: "Это рискованное предприятие". Он был
поверенным. "И что с того? - сказала я. - Я люблю риск". И чем больше он
был против, тем больше я была за. Во мне это есть. Скажи мне: "Нет,
нельзя" - и так же верно, как то, что я здесь сижу, я скоро заявлю:
- "Конечно, можно". Так я и нашла Мэнор... он продавался по дешевке,
поскольку требовал больших затрат на ремонт. Как раз подходящее Место для
школы. Я назвала его Грантли Мэнор. Немножечко снобизма затесалось: мисс
Грант из Грантли. Ну, и невольно подумаешь: значит, Гранты там веками жили,
не так ли? И не станешь спрашивать; просто будешь так считать. То есть для
школы хорошо. Я планировала превратить Академию Пэшенс Грант в самое
фешенебельное заведение в стране, вроде этого Шаффенбрюккена в Швейцарии.
Вот так я впервые и услышала о Шаффенбрюккене. Она объяснила мне:
- У них там все очень тщательно продумано. Шаффенбрюккен отбирает
своих учениц придирчиво, так что попасть туда нелегко. "Боюсь, у нас нет
места для вашей Амелии, мадам Смит. Попытайтесь на следующий год. Кто
знает, вам может повезти. Сейчас у нас все места заняты и еще список
кандидатов". Список кандидатов! Это самая волшебная фраза в словаре
владелицы школы. Это то, чего любая из них надеется достичь... Пусть люди
добиваются того, чтобы всунуть своих дочерей в вашу школу; тогда как в
обычном случае вы стараетесь уломать их сделать это.
- Шаффенбрюккен очень дорог, - сказала она в другой раз, - но я
считаю, что он стоит каждого пенни. Ты сможешь учиться французскому и
немецкому у людей, которые говорят на них так, как полагается, поскольку
это их родной язык; ты научишься делать реверанс и ходить по комнате с
книгой на голове. Да, верно. Ты можешь научиться этому в тысяче разных