"Виктория Холт. Коварные пески " - читать интересную книгу автора

уйду от него. Мысль об этом неотступно меня преследовала, хотя в глубине
души я знала, что никогда с ним не расстанусь. Те же самые мысли, видимо,
изводили и его.
Меня начало тревожить его здоровье. Я вдруг поняла, что физически
Пьетро не такой уж крепкий. Силы свои он расточал безрассудно. Временами у
него появлялась стесненность дыхания, И это меня очень беспокоило, но когда
я сказала ему об этом, он только отмахнулся.
Пьетро давал концерты в Вене и Риме, Лондоне и Париже. О нем
заговорили как об одном из выдающихся музыкантов мира. Он воспринимал
похвалы как нечто естественное и неизбежное, становясь все больше
высокомерным. Он с жадностью читал все, что о нем писала пресса. Ему
нравилось смотреть, как я наклеиваю вырезки в специальный альбом. Это было
именно то, чем я должна была, по его мнению, заниматься как преданная
любящая жена, которая отказалась от своей собственной карьеры ради его
успеха. Но как и у всего на свете, у этого занятия была оборотная сторона:
малейшая критика могла ввергнуть его в неистовую ярость, на висках страшно
вздувались вены и у него перехватывало дыхание.
Он очень много работал, а после концертов далеко за полночь отмечал в
кругу друзей свой успех. Наутро вставал рано и часами репетировал. Вокруг
него постоянно вились льстецы. Казалось, они были нужны ему, чтобы
поддерживать веру в себя. Я же была требовательна. Тогда я еще не
осознавала, что Пьетро слишком молод и что ранняя слава, да еще такого
размаха, чаще всего оборачивается не благом, а трагедией.
Это была не естественная жизнь... тяжкая жизнь, и постепенно я пришла
к убеждению, что никогда не буду счастлива с Пьетро, хотя без него жизнь
для меня была немыслима.
Мы приехали в Лондон, где Пьетро должен был дать несколько концертов,
и я смогла повидаться с Роумой. Она снимала комнату недалеко от Британского
музея, в котором работала в перерывах между экспедициями.
Сестра нисколько не изменилась, все та же твердость характера и
здравомыслие, на ней, как и прежде, позвякивали грубые допотопные украшения
из необработанного янтаря и сердолика, к которым она была всегда так
привязана. О родителях Роума упомянула с печалью, но коротко, и затем
спросила о моих делах. Я, конечно, не стала ей все рассказывать. По ее
мнению (я хорошо это знала) мне не следовало бросать ради замужества
собственную карьеру, когда уже затрачено на нее столько времени и сил. Но
Роума не из тех, кто любит поучать. Она относилась к числу самых терпимых и
разумных людей, каких я когда-либо знала.
- Хорошо, что ты сейчас приехала. Через неделю мне надо отправляться в
экспедицию. Еду в одно местечко под названием Лоувет Милл.
- Милл? <Милл (англ.) - мельница.> Там что, мельница?
- Нет, это просто название. Лоувет Милл находится на побережье в
графстве Кент, недалеко от того места, где было найдено поселение времен
Цезаря. Вот поэтому я туда и еду. Мы обнаружили остатки амфитеатра, и я
уверена, там еще много можно найти, потому что такие амфитеатры очень часто
располагались на окраинах городов. Ну, ты ведь и сама хорошо об этом
знаешь.
Честно говоря, я не знала, но не стала признаваться в этом.
Сестра тем временем продолжала:
- Раскопки придется производить на землях тамошнего набоба. Получить