"Виктория Холт. Кирклендские услады " - читать интересную книгу автора

захватила его на случай, если опоздаю к завтраку. Вряд ли цыганка
согласится обменять собаку на пирожок. Ей нужны деньги, в предвкушении
наживы глаза ее разгорелись.
Она внимательно наблюдала за мной, собака тоже. Взгляд цыганки делался
все более дерзким и подозрительным, взгляд собаки - все более умоляющим.
- Знаете, оказывается, я забыла деньги.
Губы у цыганки недоверчиво скривились. Она с силой дернула за веревку,
и пес жалобно взвизгнул.
- Тихо! - прикрикнула она, и животное испуганно замолкло, не спуская с
меня страдальческих глаз.
Я не знала, что делать - то ли упрашивать цыганку подождать, пока я
съезжу за деньгами, то ли умолять отдать мне пса, с тем чтобы она потом
пришла в Глен-Хаус, я с ней расплачусь. При этом я понимала, что надеюсь
зря, хозяйка собачки не согласится ни на то, ни на другое, ведь она
доверяет мне не больше, чем я ей.
Вот тут-то и появился Габриэль. Он галопом скакал по пустоши к дороге,
и, услышав стук копыт, мы с цыганкой обернулись посмотреть, кто едет. Конь
под Габриэлем был вороной, и от этого облик юноши казался еще более
светлым. Его белокурые волосы сразу бросались в глаза, так же как и его
элегантность, например прекрасно сшитый темно-коричневый костюм для
верховой езды из дорогого сукна. А когда всадник подъехал ближе и я
разглядела его лицо, оно так расположило к себе, что я решилась на дерзкий
поступок. Даже сейчас, оглядываясь назад, я недоумеваю, как у меня хватило
смелости остановить совершенно незнакомого человека и попросить у него
шиллинг, чтобы купить собаку. Но Габриэль, как я потом ему говорила, явился
мне словно благородный рыцарь в сверкающих доспехах - не то Персей, не то
святой Георгий.
Его тонкое лицо, казалось, было затуманено какой-то печалью, и это
сразу заинтриговало меня, хотя в тот, первый раз его меланхолическое
настроение было менее заметно, чем при наших дальнейших встречах.
Когда он поравнялся с дорогой, я окликнула его:
- Будьте добры, остановитесь на минутку, - и, произнося эти слова,
сама удивилась своей дерзости.
- Что-нибудь случилось? - осведомился он.
- Да, этот пес умирает от голода!
Незнакомец остановил коня и оглядел меня, собаку, и цыганку, пытаясь
понять, в чем дело.
- Бедняга! - сказал он. - Совсем заморенный.
Его голос прозвучал сочувственно, и я возликовала, поняв, что не зря
обратилась к нему.
- Я прошу продать мне собаку, - объяснила я, - но, оказывается, забыла
взять с собой деньги. Мне ужасно неловко, но не одолжите ли вы мне шиллинг?
- Эй, послушайте! - завопила цыганка. - Я не собираюсь продавать пса.
За шиллинг я его не отдам! Ни за что! Любимый мой песик! С какой стати мне
с ним расставаться?
- Вы же только что соглашались отдать его за шиллинг, - напомнила я.
Цыганка затрясла головой и потянула собаку к себе. У меня вновь
сжалось сердце, когда я увидела, как пес ее боится. Я умоляюще посмотрела
на молодого человека, а он улыбнулся, спешился и полез в карман:
- Вот вам два шиллинга. Хотите - берите, хотите - нет, а собаку