"Виктория Холт. Изумруды к свадьбе " - читать интересную книгу автора

Способна ли Женевьева на такой поступок? Возможно, да, ведь она дочь
убийцы! Но правда ли это? Ведь я почти ничего не знала о той тайне, которая
была связана с супругой графа, - все, что я знала об этом, было покрыто
мраком. Но девочка вела себя очень странно, и теперь я была уверена в том,
что она способна на все.
В первые минуты почти панического состояния я чуть-чуть поняла, что
должны были испытывать жертвы, когда оказывались в этом ужасном месте.
Падая, они, наверное, повреждали себе конечности. Я, по крайней мере,
спустилась по лестнице и была жертвой шутки, а они - жертвами мести. А это
совсем другое дело. Скоро дверь ловушки откроется и в проеме люка появится
голова девочки. Я должна вести себя с ней очень холодно и жестко, но ни в
коем случае не показывать виду, что меня охватила паника, и сохранять
достоинство.
Я села на пол, прислонившись спиной к каменной стене, и уставилась на
крышку люка. Потом я попыталась рассмотреть время на своих часах, приколотых
к блузе. Мне это не удалось, но оно шло минута за минутой. Нет смысла
утверждать, что я не испытывала страха. Само это место вселяло чувство
ужасающей обреченности, - воздух был невероятно спертым, заставляя
задыхаться. И я знала, что я, всегда так гордившаяся своей выдержкой и
спокойствием, готова вот-вот впасть в настоящую панику.
Ну зачем я прибыла в этот замок? Было бы гораздо лучше, если бы я нашла
себе вполне респектабельную должность гувернантки, на роль которой так
хорошо подходила. Было бы гораздо лучше, если бы я отправилась к кузине отца
Джейн. Ухаживала бы за ней, читала ей книги, выслушивала бы по сто раз в
день ее постоянные напоминания о том, что являюсь всего лишь очень дальней
родственницей.
Я хотела бы иметь возможность жить тихо и спокойно, без всяких
волнений, независимо от того, как долго продолжалось бы такое существование.
Как часто я говорила себе, что лучше умереть, чем вести рабскую жизнь, и
думала, что вовсе не лукавлю. Теперь же я была готова променять свою
независимость, свою преданную делу жизнь - все что угодно - на возможность
остаться живой. Я никогда не могла бы себе представить, что такое возможно,
но только до сего момента. Насколько же хорошо я знала себя? Не могло ли
случиться так, что та защитная оболочка, за которой я пыталась спрятаться,
помогала мне обманывать не только других, но и себя?
Я пыталась думать о чем угодно, лишь бы отвлечься от ужасных мыслей об
этом жутком месте, в котором, как мне теперь казалось, подвергнутые мучениям
и испытаниям рассудок и тела тех, кто здесь раньше страдал, оставили что-то
после себя.
"Вы верите в привидения, мадемуазель? " Конечно нет, - при ярком
дневном свете, когда находишься рядом с людьми, такими же, как я. А вот в
темноте камеры забвения, в которую меня заманили и бросили одну, я была уже
не так уверена.
- Женевьева! - позвала я. И нотки ужаса в моем голосе буквально
ошеломили меня.
Я поднялась на ноги и принялась ходить взад и вперед. Снова и снова я
звала Женевьеву, пока не охрипла, снова и снова ходила взад и вперед. Вдруг
я поймала себя на том, что боязливо оглядываюсь через плечо. Мне стало
казаться, что за мной кто-то наблюдает. Я стала пристально всматриваться в
отверстие в стене, о котором Женевьева сказала, что это проход, но который,