"Виктория Холт. Страстная Лилит " - читать интересную книгу автора

не стремилась узнать. Для нее это было просто поместье Леев, где жила
Аманда, а на Аманду Лилит почему-то немного обижалась, и от этой обиды то
злилась, то испытывала какое-то неясное предчувствие.
Обиду эту в ней поддерживала ее старая бабка Лил. Она была необычной,
эта старая бабка. Несмотря на преклонный возраст, она сохранила здравый
рассудок. В их домишке она главенствовала, хотя и не принесла в него ничего,
или казалось, что не принесла; но Лилит догадывалась, что она каким-то
образом много дала этому дому. Когда перед Рождеством семья Леев посылала в
деревенские хижины корзины с лакомствами, то в домишко Треморни доставлялась
самая большая корзина. Мисс Лей посылала всем бедным семьям по одеялу, но
семья Треморни получала два одеяла. В теперешние трудные времена семьи Леев
и пастора Дейнсборо посылали беднякам еду круглый год; иногда это был кусок
солонины или большой кусок пирога, которых хватало на всю семью. Но семье
Треморни всегда доставалось от Леев больше, чем другим семьям; и тогда все
поглядывали на бабку Лил, которая, бывало, сидела, улыбаясь и кивая головой,
как какая-то старая фея, от взмаха волшебной палочки которой и появилась та
еда.
Из всех детей в семье бабка Лил больше всего любила Лилит. Лилит,
говаривала она, ее точная копия в этом возрасте. Лилит приятно было это
слышать, но она знала и то, что будет вести себя разумнее бабки, но что
говорить об этом не следует. Она не собиралась прозябать в этом старом
домишке, покуривая трубку и вспоминая о былом, пусть даже главенствуя здесь
и гордясь своим прошлым.
Бабка могла бесконечно рассказывать о молодости, и Лилит слушала ее с
восторгом. Она вспоминала, как мужчины графства формировали отряды против
французов, как мать пугала ее чудищем Бони: "Придет Бонн и схватит тебя. Он
тебя сразу проглотит". А она не боялась Бони. "Я ни Бога, ни людей не
боялась, - говаривала она. - И ты, внученька, будешь такой же, ты
точь-в-точь повторишь меня".
Она помнила времена, когда они голодали после введения высоких налогов
на соль, из-за чего не могли засаливать рыбу впрок, а вынуждены были
закапывать ее, как удобрение. Сама-то она выкручивалась; старуха, бывало,
хитровато прищуривала один глаз, рассказывая о прошлом, и Лилит уже знала,
что сейчас последует главное, к чему сводились все рассказы бабки Лил, - о
ее ловкости, о ее способностях избегать неприятностей, одолевавших менее
смекалистых.
- У меня были друзья, моя королевна, - вспоминала она, поглаживая
локоны Лилит, так похожие на ее прежние кудри. - Ах, моя кралечка, твоя
бабушка была умничка-а-а; и ты такой же будешь, моя Лилит.
Полное имя бабки Лил было Лилит; и она говорила, что сразу же при
рождении малышки увидела ее способности и настояла, чтобы девочку назвали ее
именем. Мальчишка, близнец Лилит, бабку не интересовал. Лилит была ее
девочкой, ее королевной, ее красоткой.
Поэтому Лилит уже с тех пор как себя помнила, знала, что в ней есть
что-то такое, чего нет у ее братьев и сестер. Это придавало ей уверенности в
себе, придавало смелости. Девочке были все безразличны, кроме нее самой, ее
бабки и ее брата-близнеца Уильяма.
- Твой братишка, - говаривала бабка Лил, попыхивая трубкой, так как она
всегда была обеспечена табаком - ей дарил его старый контрабандист, бывший,
как она утверждала, много лет назад ее любовником, - твой братишка,