"Виктория Холт. В ночь Седьмой Луны " - читать интересную книгу автора

ли обучат в заморских монастырях.
Но отец очнулся от своей апатии. Желанием матери было завершение моего
образования в Даменштифте, и я останусь там до восемнадцати лет.
Итак, я вернулась в Даменштифт и часто ловлю себя на мысли, что, если
бы тетушки настояли на своем, это странное приключение никогда бы не
произошло.
Это случилось через два года после смерти матери. Я почти совсем
позабыла свою жизнь в Оксфорде и только изредка вспоминала прогулки вниз от
Корнмаркета к Фолли-бридж и Сейнт-Олдгейт, зубчатые стены колледжей,
необъятную тишину собора и очарование витража "Убийство святого Томаса
Беккета" в восточном окне. Моей действительностью стали жизнь в обители,
девичьи тайны, которыми мы обменивались в наших, похожих на камеры спальнях
с толстенными перегородками, отделявшими одну келью от другой.
И вот пришла та ранняя осень, после которой возврат к прежнему стал
невозможен.
Мне было почти восемнадцать, но чувствовала я себя моложе, была
несколько романтически несдержанной. Мне некого винить за то, что случилось.
Самой мягкой из сестер-монахинь была Мария. Из нее получилась бы
прекрасная мать, может быть слишком баловавшая детей. Она была бы счастлива
с детьми и сделала бы их счастливыми. Увы, она была девственницей-монахиней
и удовольствовалась общением с нами.
Она понимала меня лучше других. Знала, что мои поступки неумышленны. Я
была импульсивной, взбалмошной, поступала скорей бездумно, чем
преднамеренно. Я знаю, что Мария постоянно говорила это
Матери-настоятельнице.

Наступил октябрь, мы наслаждались бабьим летом, а осень в тот год все
еще не торопилась прийти. Сестра Мария заявила, что будет очень обидно
потерять эти золотые дни и поэтому она выберет двенадцать девушек примерного
поведения и вывезет их на пикник в лес. Мы поедем высоко в лес, разведем там
костер, сварим кофе, а сестра Гретхен пообещала испечь по этому поводу
булочки с пряностями.
Мария включила меня в эти двенадцать счастливиц вовсе не из-за моего
примерного поведения, а скорее в воспитательных целях, в этом я была
уверена. Так я попала на пикник в этот судьбоносный день. Сестра Мария
управляла тележкой и выглядела огромной вороной, в развевающемся черном
балахоне. Нужно отдать ей должное - лошадью она управляла с удивительным
мастерством. Бедная старая лошадка, она нашла бы дорогу даже с завязанными
глазами; за свою жизнь она столько раз возила в лес эту тележку с девочками.
Итак, мы приехали в лес, развели костер (очень полезное занятие для
девушек), вскипятили воду, сварили кофе и поели булочек сестры Гретхен.
Потом вымыли чашки в ручье неподалеку и упаковали их в обратную дорогу. Мы
слонялись около сестры Марии, пока она не хлопнула в ладоши и подозвала нас.
"Мы поедем через полчасика, - сказала она нам, - а пока погуляйте и
собирайтесь к этому времени". Мы знали, что это означает. Сестра Мария
удобно прислонится к дереву и вздремнет свои честно заработанные полчасика.
Она задремала, а мы стали бродить вокруг, и чувство возбуждения, всегда
возникавшее у меня в сосновых борах, овладело мною. В такой вот обстановке
заблудились Ханцель и Гретель и набрели на пряничный домик; в таком же лесу
потерявшиеся дети бродил и до изнеможения, легли на землю, заснули, и листья