"Виктория Холт. Кирклендские забавы" - читать интересную книгу автора

что, раз уж мое желание так велико, он не станет мне препятствовать. Затем
он задал обычные вопросы о состоянии Габриеля и его положении в обществе;
ответы его вполне удовлетворили. Мне же впервые довелось услышать, что мой
жених весьма богат.
Я тоже сожалела об отсутствии дяди Дика. Неужели его не будет на моей
свадьбе? Только ему я могла бы рассказать о своих чувствах, и он помог бы
мне в них лучше разобраться.
Я заикнулась было о своем желании повременить со свадьбой до
возвращения дяди, однако мысль об отсрочке повергла Габриеля в такое
отчаяние, что я не стала настаивать. Стремление Габриеля не упустить ни
единой из оставшихся ему минут жизни глубоко меня трогало, и я не хотела ему
противоречить. К тому же, отправив письмо дяде Дику, я могла только гадать,
когда он его получит и получит ли вообще.
Однако я не отказала себе в удовольствии написать Дилис.
"Ты ни за что не угадаешь, что случилось. Я выхожу замуж! Раньше тебя -
удивительно. Помнишь, я писала тебе о человеке, который помог мне купить у
цыганки собаку? Он живет в Йоркшире, в чудном старом доме возле аббатства, и
все произошло так быстро, что я даже опомниться не успела. Не уверена, люблю
ли я его, но точно знаю, что была бы безутешна, если бы он уехал и мы
никогда больше не увиделись. О, Дилис, я так счастлива, ведь до этого я
просто умирала от скуки. Ты не представляешь, до чего уныл мой дом, да я и
сама почти забыла об этом, пока жила во Франции. Он такой темный и
мрачный... И дело даже не в отсутствии солнечного света, просто люди здесь
ведут такую мрачную жизнь..."
Это письмо я порвала. Ну не безумие ли пытаться растолковать Дилис то,
чего я сама хорошенько не понимаю? Разве можно написать ей: я выхожу за
Габриеля только потому, что питаю к нему жалость и сострадание; потому, что
испытываю потребность любить кого-то, кто будет принадлежать только мне;
потому, что отец оттолкнул меня, не желая принять мою заботу и дать мне
взамен хоть каплю нежности; потому, что я стремлюсь прочь из родного дома.
Вместо этого я отправила Дилис короткое вежливое приглашение на
свадьбу.
Фанни, как обычно, излучала скептицизм. По ее мнению, нормальные люди
второпях не женятся. "Поспешишь - людей насмешишь", - уверяла она и
предрекала, что я "хлебну горя полной ложкой". Однако мысль о грядущих
несчастьях привела ее в хорошее расположение духа, и она решила "в лепешку
расшибиться", но "утереть нос" моим будущим родственникам, если они явятся
на свадьбу, и с этой целью, засучив рукава, взялась за работу.
Габриель писал мне регулярно, и письма его дышали страстью, однако в
них сообщалось лишь о его любви ко мне и ни слова - о реакции его семьи на
нашу помолвку.
Пришел ответ от Дилис: она сожалеет, что я не известила ее о свадьбе
заранее, а теперь все дни уже расписаны и она не сможет вырваться из
Лондона. Мне вдруг стало ясно, что наши пути разошлись слишком далеко и
настоящей дружеской близости пришел конец.
За три дня до венчания приехал Габриель и поселился в "Королевской
Голове" неподалеку от Глен-Хауса.
Когда Мэри прибежала ко мне с известием, что Габриель ждет меня внизу в
гостиной, я радостно поспешила туда. Габриель стоял спиной к камину, не
сводя глаз с двери. Завидев меня, он бросился мне навстречу, и мы обнялись.