"Виктория Холт. Кирклендские забавы" - читать интересную книгу автора

После этого он стал присылать мне щедрое содержание, благодаря которому я и
вернулась домой с полным чемоданом нарядов, сшитых, как уверяла дижонская
couturiere*, по последней парижской моде.
______________
* Портниха (фр.)

Однако сейчас, стоя у открытого окна и глядя на пустошь, я понимала,
что одежда мало влияет на характер человека. Даже модные парижские туалеты
не делали меня похожей на моих школьных подруг. Дилис Хестон-Браун предстоял
первый в ее жизни лондонский светский сезон; Мари де Фрес войдет в парижское
высшее общество. Мы были особенно близки и, расставаясь, поклялись друг
другу в верности до гроба. Но я уже начала сомневаться, суждено ли нам еще
когда-нибудь встретиться. Должно быть, сказывалось влияние Глен-Хауса и
окружавших его суровых равнин: здесь приходилось смотреть в лицо правде,
какой бы неприятной и неромантичной она ни была.
Первый день тянулся бесконечно. Путешествие из Дижона было таким
интересным, наполненным впечатлениями, а здесь, в угрюмой тишине дома,
казалось, ничто не изменилось со времени моего отъезда. Если же перемены и
были, то объяснялись они только тем, что я теперь смотрела на все глазами не
ребенка, а взрослой женщины.
Ночью я никак не могла уснуть. Лежа в постели, я размышляла о дяде
Дике, об отце, о Фанни, о слугах. Как странно, что отец женился и имел дочь,
а дядя Дик остался холостяком... В детстве я часто замечала, как Фанни
поджимала губы при упоминании о дяде Дике, показывая, что не одобряет его
образ жизни и испытывает тайное удовлетворение при мысли, что он плохо
кончит. Теперь я догадывалась, что она имела в виду. Если у дяди Дика не
было жены, это отнюдь не означало, что он не интересовался женщинами. Помню,
как лукаво блестели его глаза при виде дочери Тома Энтвистла, которая, по
слухам, не была недотрогой. Да и вообще я частенько перехватывала
многозначительные взгляды, которыми мой дядюшка обменивался с дамами.
Однако детей у него не было, поэтому неудивительно, что, жадный до
жизни, он изливал нерастраченное отцовское чувство на дочь своего брата.
Готовясь ко сну, я внимательно изучила свое отражение в зеркале.
Мерцание свечей смягчило черты моего лица, так что оно казалось если и не
красивым и даже не хорошеньким, то по крайней мере привлекательным. Зеленые
глаза. Прямые черные волосы тяжелой волной окутывают плечи. Жаль, что мне
приходится заплетать волосы в две косы и укладывать вокруг головы, -
распущенные идут мне намного больше. Лицо у меня бледное, с высокими скулами
и воинственно заостренным подбородком. Пожалуй, правду говорят, что жизнь
накладывает отпечаток на внешность человека. Мое лицо было лицом бойца.
Сколько я помню, всю свою жизнь я сражалась. Оглядываясь на свое детство, я
вспомнила дни, когда дядя Дик бывал в плавании, - а таких дней было
большинство. Крепкая девочка с толстыми темными косами и дерзкими глазами, я
вносила дух воинственности в наш тихий дом, видимо, подсознательно чувствуя,
что лишена чего-то, и протестуя всеми доступными мне способами. В школе,
слушая рассказы о чужих семьях, я поняла, чего именно я так неистово и так
тщетно добивалась. Я нуждалась в любви. Единственным, кто отчасти утолял эту
мою потребность, был дядя Дик, но его чувства проявлялись шумно и бурно, а
мне не хватало нежного, ровного родительского тепла.
Возможно, в ту первую ночь дома я еще не осознавала этого так ясно;