"Виктория Холт. Веселый господин Роберт ("Королевы Англии" #11) " - читать интересную книгу автора

- Да, теперь моя очередь, - торжественно ответил мальчик.
Джейн внимательно смотрела на них, гадая, что все это значит. Но не
потребовала объяснения, ибо в этом не было никакой необходимости. Она была
счастлива, потому что был счастлив ее отец; и она видела в Джоне ту глубокую
внутреннюю сосредоточенность, которую уважала, хотя и не могла разделить ее
с ним.
Только когда они остались вдвоем, отправившись к конюшням, Джейн
спросила:
- Случилось что-то хорошее, не так ли? Он кивнул, но ничего не сказал,
потому что не хотел, чтобы его слышали конюхи.
И, лишь выехав на расцвеченную клевером лужайку, объяснил:
- Теперь я человек со средствами. Состояние моего отца будет возвращено
нашей семье.
- Джон... это значит, что ты уедешь?
Он улыбнулся, заметив в ее глазах страх:
- Если бы я уехал, то все равно вернулся бы. Ты же знаешь, Джейн, не
правда ли, что когда мы повзрослеем, то поженимся?
- Да, Джон, - откликнулась она.
- Тогда ты будешь счастлива. И я тоже.
Он был уверен, что она довольна, точно так же, как был уверен в том,
что однажды станет лидером. Ей не пришло в голову, что с его стороны это
выглядело высокомерием. Впрочем, если Джон и проявлял высокомерие, то в ее
глазах оно было достоинством.
Пока они скакали по полям, она думала об их будущем, об их браке и
детях, которые у них появятся.
Он тоже думал о будущем, но не о жизни с Джейн. Она была для него
чем-то, что он воспринимал как должное. Гром лошадиных копыт, казалось, ему
выстукивал: "Дадли - Тюдор!"
Эти имена подразумевали честолюбие - взлет из небытия к величию.

Они поженились, когда Джону было девятнадцать, а Джейн только подошла к
своему восемнадцатому дню рождения. Они продолжали спокойно жить в доме сэра
Ричарда - близко от двора, однако по-прежнему вне его.
Король изменился: он больше не был беззаботным мальчиком, совесть
начала поочередно то мучить, то успокаивать его. И вот теперь Генрих
поверил, что сэр Эдмунд Дадли был изменником, который навлек на народ
великие испытания, а следовательно, заслужил свою судьбу. И что же,
спрашивал себя монарх, подумают о нем его подданные, если он почтит потомков
такого человека?
Нет, нельзя оказывать милость Дадли. Разве можно принимать при дворе
сына изменника?
У Джейн родился первенец; и Джон, чувствовавший, что позор и унижение
того дня па холме Тауэр впечатались в него так глубоко, что лишь
ошеломляющие знаки достоинства и огромной власти могут отвлечь внимание от
этого недостатка, решил: раз он не может завоевать милостей при дворе, то
должен искать славу на поле битвы.
Джейн расплакалась, узнав о его намерении ехать во Францию.
- Почему ты не можешь остаться здесь? - спрашивала она. - Зачем тебе
нужна слава? У нас есть все, что нам нужно. У нас есть наш маленький сын,
твое фамильное состояние, и у нас будут еще дети.