"Виктория Холт. Павлинья гордыня" - читать интересную книгу автора

остаться для тебя лишь именем. Жажду, чтобы ты поняла, что я существовала во
плоти и крови. Может, я порву то, что написала, и решу, что тебе не стоит
знать о многом. Но прежде хочется выговориться.
А то, что произошло в кабинете отца, - начало. Именно тогда я отчетливо
поняла, что нам придется продать Оуклэнд Холл.
После этого дня сцены в доме следовали одна за другой. Речь шла только
о деньгах, которых не было и в которых нуждались. Я понимала, что папа не
прав. Но этот семейный порок достался ему в наследство.
Достаточно взглянуть на портреты предков. Например, Джоффрея, жившего
три столетия назад и почти разорившего нас. Потом был Джеймс, ставший
капитаном и почти пиратом. Он украл сокровища с испанских галер, и семья
снова разбогатела. Следующий - Чарльз - слыл игроком. Это было время короля
Чарльза Первого, наш род боролся за него, пережил тяжелые времена и сумел
приобрести новые земли и богатства в награду за преданность. Сотню лет все
шло хорошо, а потом появился Генри Клейверинг, самый страстный игрок из
всех, друг Джорджа, принца Уэльского, денди и настоящий мот.
Семья так и не оправилась от его долгов, хотя в начале столетия
пыталась сделать это. Отец моего батюшки унаследовал семейный порок и
передал его сыну. Оуклэнд Холл не справился с двумя поколениями игроков.
Оставалось лишь одно: продать имение. В то время мне исполнилось
шестнадцать. Я очень переживала. Папа находился в депрессии, и все боялись,
что он покончит с собой. Мама постоянно выливала свою горечь. Мы были
вынуждены продать не только дом, но и все дорогие вещи: гобелены, серебро,
мебель. А потом переехали в Дауэр. Ксавьеру он очень нравился, но мама не
желала слушать утешений и постоянно вымещала на нас свою злость.
Все пошло вкривь и вкось. Я ненавидела ее издевки над отцом, ежедневные
и ежечасные. Будто другой боли недостаточно! Мы все изменились. Ксавьер стал
замкнутым, хотя и не упрекал папу. Он занялся управлением маленькой фермой,
имения больше не существовало. Мириам исполнилось пятнадцать, ее гувернантку
отослали, и мама сама обучала сестру.
Я уже считалась взрослой, и матушка заставляла меня помогать на кухне,
варить варенье, делать заготовки на зиму. Она постоянно повторяла, что мы
должны стать полезны тем, за кого выйдем замуж, ибо впредь мужья девиц
Клейверингов будут бедняками.
Мириам унаследовала язвительный язык от мамы и присущую ей желчь. Меня
это не коснулось. Я понимала, что порочный инстинкт предков толкнул отца к
игральному столу. У меня самой было необузданное стремление к жизни. Я
всегда действовала импульсивно, а уже потом обдумывала, насколько мудрым был
поступок. Надеюсь, ты вырастешь другой, моя дорогая Опал, иначе беды не
миновать.
Мистер Хенникер, сделавший состояние в Австралии, купил Оуклэнд. Мне он
сразу показался человеком дружелюбным и однажды приехал с визитом в Дауэр. Я
этот день никогда не забуду.
Клейверинги чинно пили чай, когда Мэдди ввела Бена в гостиную.
- Мадам, - обратился он к маме, - поскольку мы соседи, то должны
подружиться. Я приглашаю гостей на следующей неделе. Может, согласитесь
присоединиться к ним?
Мама умеет пригвоздить человека взглядом. Она выработала эту привычку,
командуя слугами в Оуклэнде и Дауэре. Им не позволяли забывать, что мы из
славного рода Клейверингов, сколько бы долгов ни наделали.