"Ноам Хомский. Прибыль на людях " - читать интересную книгу автора

заемщиком денег у этого Банка. А исследования Всемирного Банка скрывают тот
факт, что национализированная мед нодобывающая промышленность служит
основным источником экспортных доходов для Чили и это лишь один из многих
примеров. Похоже, что открытость международной экономике дорого стоила
Латинской Америке, как и ее неспособность контролировать капитал и богачей,
а не просто труд и бедняков. Разумеется, отдельные секторы населения
получают выгоду, как в колониальную эпоху. И тот факт, что они так же
преданы доктринам неолиберальной "религии", как и иностранные инвесторы, не
следует считать неожиданным.
Роль государственного управления и государственной инициативы в странах
с успешно развивавшейся экономикой должна стать общеизвестной. Аналогичный
вопрос: как третий мир стал таким, каков он сегодня. Вопрос рассмотрел
видный историк экономики Пол Бейроч. В недавнем важном исследовании он
подчеркивает, что "нет сомнений, что экономический либерализм, навязанный
третьему миру в XIX столетии, является важнейшим элементом в объяснении
задержки его индустриализации", и в весьма показательном случае с Индией
объясняет "процесс деиндустриализации", превративший мировую промышленную
мастерскую и центр мировой торговли в глубоко обнищавшее аграрное общество,
страдающее от резкого падения реальной зарплаты, недопотребления
продовольствия и недоступности прочих простейших товаров потребления. "Индия
оказалась только первой жертвой в очень длинном списке", замечает Бейроч,
включающем "даже политически независимые страны третьего мира, которые
заставили открыть свои рынки для западных продуктов". Тем време нем общества
Запада предохраняли себя от рыночных порядков и развивались.

РАЗНОВИДНОСТИ НЕОЛИБЕРАЛЬНОЙ ДОКТРИНЫ

Это подводит нас к другой важной характеристике современной истории.
Доктрина свободного рынка существует в двух разновидностях. Первая это
официальная доктрина, навязанная беззащитным. Вторая то, что мы могли бы
назвать "реально существующей доктриной свободного рынка": рыночные порядки
хороши для вас, но не для меня, разве что ради временных выгод. Именно
"реально существующая доктрина" господствовала, начиная с XVII века, когда
Британия стала наиболее развитым государством в Европе, с высоким уровнем
налогообложения и эффективным руководством, организовывавшим фискальную и
военную деятельность государства, которое стало "крупнейшим и единственным
игроком в экономике" и в ее глобальной экспансии, как выразился британский
историк Джон Бруэр.
Британия в конечном счете все-таки обратилась к либеральному
"интернационализму" в 1846 году, после того, как 150 лет протекционизма,
насилия и государственного контроля поставили ее далеко впереди любого
конкурента. Но поворот к рынку был сделан с существенными оговорками. 40 %
британского текстиля продолжало поступать в колонизованную Индию, и то же
касалось британского экспорта в целом. Британскую сталь не допускали на
рынки США очень высокие тарифы, позволившие Соединенным Штатам развивать
собственную сталелитейную промышленность. Но Индия и прочие колонии все же
были доступными и оставались таковыми, когда британскую сталь изгнали с
международных рынков с помощью ценовой политики. Индия представляет собой в
этом отношении весьма поучительный случай. В конце XVIII века она
производила столько же стали, сколько вся Европа, и британские инженеры в