"Ричард Хукер. M*A*S*H " - читать интересную книгу автора

Само собой ясно, что в Болоте эта должность называлась "болотовод".
Болотовода звали Хо-Джон. Он был высоким для корейца. Он был худ. Он был
сообразителен. До войны он обучался в сеульской церковной школе. Был
христианином и бегло объяснялся по-английски.
Хо-Джон был убежден в том, что на свете нет никого лучше Ястреба Пирса,
Дюка Форреста, и Ловца Макинтайра. В отличие от других домоводов, Хо-Джону
позволялось находиться в Болоте в его свободное время. Обитатели Болота
помогали ему читать и писать по-английски, выписывали для него книжки из
Штатов, и за каких-нибудь несколько месяцев дали пареньку приличное среднее
образование. Ум Хо-Джона был как ловушка на медведя. Он крепко ухватывал все
что попадалось на его пути. Когда доктора трепались в Болоте, он тихо сидел
в углу и слушал. В особо напряженных ситуациях Обитатели Болота брали его в
операционную санитаром.
Обитатели Болота были о Хо-Джоне такого же высокого мнения, как и он о
них. К сожалению и вопреки стараниям подполковника Блэйка, который под
давлением докторов из Болота пытался повлиять на решение Корейского
правительства, на семнадцатый день рождения Хо-Джон был призван в ряды
Корейской Армии. Отчаяние и несчастье заполнили Болото в день отъезда
Хо-Джона. Обитатели Болота подарили ему одежду, деньги, сигареты и консервы.
Ястреб лично взялся отвезти Хо-Джона в Сеул. Там они оба навестили семью
Хо-Джона, живущую в грязном сарайчике на омерзительной улице. Реакция
корейских родственников на щедрость американских докторов по отношению к их
сыну была одновременно впечатляющей и жалкой.
Ястреб быстро ретировался. Он нашел Клуб Офицеров Военно-Воздушных сил,
где долго и сердито пил, так и не добившись положительных эмоциональных
результатов от крепкого военно-воздушного виски. Он думал, что больше
никогда не увидит Хо-Джона. Он думал о Райско-Яблоневой Бухте, не понимая,
как он мог раньше считать свое материальное положение и возможности
ограниченными. По сравнению с Хо-Джоном, у него было все.
Как оказалось, капитану Пирсу и Хо-Джону было суждено свидеться еще.
Шесть недель спустя Хо-Джон вернулся к ним в форме солдата Армии Республики
Корея. Форма была залита кровью, а глубоко в груди Хо-Джона сидел осколок
снаряда.
В Двойном-Неразбавленном, как и в остальных мобильных госпиталях, всех
раненых сначала быстро осматривали в приемном отделении, после чего наиболее
серьезно пострадавших переводили в предоперационное отделение. Здесь
проверялась группа крови, санитары и медсестры измеряли давление, начинали
переливание, вставляли катетеры Фолея в мочевые пузыри и трубки Левина в
желудки, развешивали рентгеновские снимки на проволоке у раскладушек
пациентов.
Заступив на смену этим утром, Ястреб, Дюк и Ловец обнаружили, что
предоперационная забита ранеными. Они обошли ряды коек, составляя план
работы. Когда они подошли к последней койке, санитар отметил:
- Не повезло парню.
Ястреб взглянул на снимок. Глубоко в груди мальчишки застрял осколок
снаряда.
- Этот твой, Ловец, - сказал он, - Я тебе помогу, а Дюк пусть
поработает над раной живота вон там.
Затем капитан Пирс впервые взглянул на пациента.
- Боже! Это же Хо-Джон. - сказал он.