"Ник Хорнби. Футбольная горячка " - читать интересную книгу автора

матчем программки, которую мы бережно хранили во внутреннем кармашке
тряпичного портфеля.
Мы выходили из "школьного загона" за пару минут до окончания игры с
"Дерби" при счете 2:0 в пользу "Арсенала" (голы забили Келли и Рэдфорд в
первом и во втором таймах), и тут нас отпихнули двое черных (черных!)
парней примерно нашего возраста: они были на несколько ярдов выше нас и
словно с другой планеты, которая называлась Реальная жизнь, Современная
средняя школа и Город. Мое сердце недосчитало нескольких ударов, и я
направился к выходу. Парни двинулись следом. Мы прибавили шагу,спеша
выбраться из проходов и коридоров, ведущих со стадиона. Я понимал, что
обидчики не осмелятся прицепиться на улице посреди огромной толпы
покидающих стадион взрослых.
Но все сложилось иначе - им нисколько не помешали взрослые, и мы
припустили к станции метро. Крысенок успел, а меня поймали: прижали к
стене, пару раз врезали мне по лицу, забрали мой красно-белый шарф и
оставили меня - побитого и скрюченного - на тротуаре. Люди - эти самые
взрослые - по-отечески ободряюще переступали через мое распростертое на
тротуаре тело или обходили стороной, а я вспоминал прошлые бесчисленные
синяки. Случалось, что в школе мне доставалось гораздо сильнее (я был не
только низкорослым, но в придачу еще и задиристым - самое неудачное
сочетание), однако там лупили свои, и это мирило со взбучкой. Теперь же все
было по-другому. Намного страшнее. Я не понимал, подфартило мне в этой
ситуации или крупно не повезло, и хотя сознавал, что, будучи помешан на
своей команде, снова приду сюда и встану на это самое место, перспектива
раз в две недели огребать по физиономии совершенно меня не радовала.
Теперь я уверен, что в ту пору понятия не имел о классовых
разногласиях. Через несколько лет, когда я познакомился с таким понятием,
как политика, я бы понял, что заслужил тычок в зубы за то, что принадлежу к
привилегированному среднему классу белых мужского пола. Более того, ближе к
двадцати годам, когда единственным источником моего идеологического
воспитания служил альбом группы "Клэш", я, пожалуй, и сам бы задрался, но в
то время почувствовал разочарование и стыд. Разочарование потому, что начал
подозревать, что существуют такие люди, которые приходят на футбол отнюдь
не из Правых побуждений (приверженности к "канонирам" или по крайней мере
жажды посмотреть искрометную игру). А стыд потому, что хоть я и был
коротышкой и малолеткой, но все-таки мужского пола, коему присуще нечто
неизбывно глупое, невыразимое, но тем не менее очень могучее, и это нечто
отказывается переносить все, что может быть воспринято как слабость.
(Вышеприведенное описание того памятного дня - характерный тип мужского
мышления: двое обидчиков против меня одного, я тщедушный, а они здоровые и
так далее. Если бы нападавшим был один слепой, однорукий семилетка, память
все равно оградила бы меня от подозрения, что мне устроили взбучку какие-то
ничтожества.)
Но, наверное, самое неприятное заключалось в том, что я не мог
поделиться с матерью - мне на несколько лет запретили бы появляться на
стадионе без отца. Я сказал, что потерял шарф - бабушкин подарок - в метро
и выслушал бесконечные упреки по поводу моей невнимательности и
безответственности. И еще мне не позволили, как обычно в субботу, сходить в
кафе за чипсами. В тот вечер на меня бы не подействовали никакие теории
ожесточающего опыта городских ограничений; я осознавал исключительно